Законы жанра

В тюрьме у меня отобрали шнурки и забыли вернуть обратно. Пока мы ехали на машине, я об этом и не вспоминала, но теперь не завязанные кеды норовили свалиться с ноги при каждом шаге. Я уже хотела попросить кого-нибудь из мальчиков украсть для меня шнурки, как мы увидели заправку.

При заправке, как водится, был небольшой магазинчик, торговавший всякой всячиной, и там наверняка нашлось бы то, что мне нужно, и тут я сообразила, что картой платить нельзя, а наличность я с собой не носила уже довольно давно. Просто в ней не было необходимости.

Мое проживание в отеле и услуги няни оплачивало теневое правительство, на работу меня возил служебный «эскалейд», а в кафе и ресторанах я расплачивалась кредиткой. Потому что я старалась быть добропорядочным законопослушным гражданином, и меня совершенно не заботил банковский след, который я за собой оставляю.

Но в поле так нельзя. Тем более, в другой стране, полиция которой вполне может тебя искать. Полковник Уотерс обещал нам двадцать четыре часа, но слова дешевы, а шнурки стоят денег.

— Пока вы еще не уволились, не одолжите мне пару долларов? — спросила я.

— Конечно.

Мы зашли в магазин. Он вытащил из кармана бумажник и протянул мне десятку. Я направилась в глубину торгового зала, а Смит завел разговор с продавцом, собираясь купить несколько одноразовых телефонов.

Шнурки я нашла на полке между туалетной бумагой и роликами для одежды. Они были коричневые и не подходили по цвету к моим синим кедам, но я решила, что сегодня этим можно пренебречь. Я расплатилась, сразу же отдала Смиту сдачу, и мы вышли наружу, где оперативники продемонстрировали нам только что реквизированный ими транспорт, которым оказался довольно бодрый на вид серебристый минивен. Я заглянула в салон. Внутри были разбросаны игрушки и стояли три детских кресла.

— У вас вообще совесть есть? — спросила я. — На черта было угонять машину у многодетной семьи?

— Она наверняка застрахована от угона, — заметил Смит.

— Страховка очень поможет этой семье, когда завтра утром надо будет вести детей в школу.

— Как правило, все минивэны покупают для семей, — сказал Чарли. — А спорт-купе выбирают успешные одинокие мужчины, которых не жалко, но мы все туда не влезем.

— Немедленно верните машину туда, где взяли, — сказала я. — Лучше угоните какой-нибудь пикап. Это же Техас, тут полно здоровенных пикапов. Кто будет плохо себя вести, поедет в кузове.

* * *

Двое агентов уехали на минивэне и уже через полчаса вернулись на здоровенном Джи-Эм-Си Юкон, у которого вместо номера висела табличка «любитель цыпочек 001». Решив, что его уж точно не жалко, я закрыла глаза на невыполнение приказа (это все-таки был не пикап), и мы отправились в Остин.

Я взяла у Смита одноразовый телефон и позвонила Инге, она ответила после второго же гудка.

— Это я, — сказала я. — У вас все нормально?

— Конечно, мэм, — сказала она. — Морри спит. Перед этим хорошо поела, я присылала вам отчет.

— Тот телефон я временно не использую, — сказала я. — А на этот отчеты слать не надо. Он кнопочный.

— Вас поняла, мэм, — мне нравилось в Инге, что она не задает лишних вопросов. — Не беспокойтесь о малышке. С ней все отлично.

— А как насчет ее бабушки? — поинтересовалась я.

— Она в соседней комнате. Позвать ее, мэм?

— Не надо, — сказала я. Сейчас я была морально не готова к этому разговору. Мама спросит, где я была, что не могла позвонить, и тогда мне придется врать, и она это поймет, и начнет нервничать еще больше. Или я скажу правду, что я сидела в тюрьме, и тогда она тоже начнет нервничать еще больше. Или я обойду этот вопрос молчанием, и тогда она вообще невесть что себе вообразит. — Как она в целом?

— Немного нервничает из-за того, что вы не выходите на связь, мэм. Но в целом — нормально.

— Передай ей, что у меня все хорошо, — попросила я.

— Конечно, мэм.

Я уже собралась было сказать, что скоро вернусь, но в последний момент передумала. В таких делах ничего нельзя сказать наверняка, а мы еще даже до защищенного бункера не доехали.

А местное мироздание, по крайней мере в той его части, что вращается вокруг меня, штука очень тонкая и чувствительная, зачастую реагирующая даже на вот такие ничем не подтвержденные высказывания. Ну, вроде того, как скажешь, что хуже уже быть не может, и тут сразу же станет еще хуже. Или выйдешь вечерком за пиццей, обещая, что вернешься буквально через десять минут, а тебя или грузовиком собьет, или цунами накроет, или и вовсе спонтанным порталом в другой мир занесет, а там с тобой церемониться никто не будет. Впихнут в гарем какому-нибудь местному феодалу, и привет, пишите письма мелким почерком. Так и будешь там сидеть и маленьких феодальчиков ему рожать, а как не сможешь, так он тебя в посудомойки переведет или на конюшню…

Я смотрела в окно и думала о том, что может пойти не так. А пойти не так могло вообще все что угодно. Мы висели даже не на ниточке, на волоске.