Закопанные

Подняв голову убитого, он направился к кадушке и, ловко срезав ножом края шляпки, опустил ее в жидкость. Голова с бульканьем скрылась под соляным раствором.

– Олег? Олег? – безостановочно повторяла женщина. Она зажмурилась, затем резко открыла глаза. Видимо, на какое-то непродолжительное время взгляд ее смог сфокусироваться, и она притихла, неотрывно глядя на торчащий из земли огрызок шеи, вокруг которого все еще пузырилась кровь.

Дикий вплотную подошел к ней.

– Хоть и нет у них хвоста, – повторил он фразу из детского стишка. – Ложись спать, красавица. День выдался тяжелым.

Опустившись вниз, он поцеловал ее в голову.

– Спокойной ночи, – мягко сказал он, и после этих слов «лисичка» взвыла, словно смертельно раненная волчица.

– Прекрати, – сказал Дикий.

– Мама… Мама, они убили… Убили Олега!! – рыдала женщина. Ее непрекращающийся пронзительный вой был сродни стекловате, яростно втираемой в кожу, он словно пронизывал каждую клетку организма, вызывая раздражающе-едкую боль.

– Она не уснет, – покачал головой Нос.

– Тебя забыл спросить, – отозвался Дикий.

– Мамочка… Умоляю тебя…

Голос «лисички» перешел в хрип.

– Помоги!! Я ведь вижу тебя! Мама! Мама, помоги нам!!!

– Посмотри на нее, братифка, – не отставал Нос. – Смотри. У нее изо рта пена пофла. Кажется, ей нужно помочь.

Егерь с недоверчивым видом наклонился и, приподняв полы «шляпки», вытер с губ женщины выступившую пену.

– Ей надо успокоиться, – сказал Дикий. – Может, расскажешь ей сказку? Например, про Мальчика-с-пальчика. Там, кстати, твой коллега есть. Помнишь?

– Спрафиваеф, – оживился Нос. – В детстве я очень любил эту сказку!

Дикий погладил женщину по бледной щеке.

– Ну, родная. Успокойся. Если ты не угомонишься, ночью тебя будут мучить кошмары. Постарайся уснуть, детка.

– Мама… Оле-е-е-ег, – выдохнула женщина, и взгляд ее затуманился. Дикий поцеловал ее в губы, слизнув остатки пены. Затем посмотрел на Зажима. Носком военного берца приподнял подбородок уголовника.

– Ты готов к разговору, мокруха?

Зажим хрипло вздохнул:

– Уйди.

– Сейчас уйду, – кивнул Дикий. – Но я вернусь через часок. И мы будем общаться до самого утра, мокруха. И я настоятельно рекомендую тебе быть со мной откровенным.

– Уйди, – сонно повторил Зажим.

– Конечно, – улыбнулся егерь.

Остановившись возле Носа, он грузно плюхнулся на землю прямо перед ним.

– Ай-ай, – воскликнул Нос. – Прифел грибник. Злой грибник. Наверное, ему жена с утра не дала, вот он и злой. Или у тебя нет жены, братифка? Конечно нет. Ты дрочиф. Приходиф сюда, садифся на диван и…

Закончить свою оскорбительную фразу Нос не успел – жесткий кулак брата вогнал недосказанные слова ему прямо в глотку.

– Чего-чего, братишка? – поинтересовался Дикий, театрально приложив ладонь к уху, словно пытаясь расслышать Носа. – Ты что-то прошамкал своим беззубым ртом, как будто у тебя каша во рту.

Нос сплюнул кровавой слюной. Вместе с ней изо рта вывалился выбитый зуб.

– Я говорю, фто ты старый дрочер, братифка, – тщательно выговаривая слова, прошепелявил он. – Глухой, что ли?

Снова удар. Голова Носа мотнулась назад, тут же вернувшись обратно, словно боксерская груша на пружине.

– Что-что? – переспросил Дикий.

Нос расхохотался, и вылетающие брызги крови оросили ботинок егеря.

– Какое счастье оказаться рядом ф родным братом, – захлебываясь кровью, пробулькал он. – Да, Дикий?

– Да.

Нос открыл рот, осторожно ощупывая языком кровоточащие десны.

– Ты облегчаешь мою задачу, – сказал он как ни в чем не бывало. – Мне не надо будет тратитфя на фтоматолога. Выбей их все, братифка. А потом я вфтавлю фтальные клыки. Уверен, тебе понравитфя.

Дикий задумчиво потер подбородок.

– А я ведь помню, откуда ты получил эту кликуху. Нос. Он у тебя с детства был большим, как у еврея, – сказал он. – Помнишь?

– Не-а, – безучастно ответил «мухомор».

– Все ты помнишь. Когда тебя дразнили, ты всегда бесился и дрался. А одного здоровенного мальчишку укусил за нос, во время «тихого часа». Я помню, мать рассказывала. Потом еще его отец приходил разбираться. А ты испугался и в сортире спрятался. Н-да…

– Да, были времена, – мечтательно сказал Нос. – Кфтати. Вфе хотел фпрофить тебя кое о фем.

– Ну?

– Флева от меня ефе одна уютная ямка. Она прямо-таки зовет к фебе. У меня что, фкоро будет фофед? А может, ты фам прыгнеф туда? Хе-хе. Будем торчать тут вмефте и признаваться в фокровенном. Кто из наф пердит во фне, а кто козявки ефт.

Дикий криво усмехнулся:

– Насчет козявок не знаю, а вот во сне пердишь ты. А что касается соседа, то почти угадал. У тебя скоро будет сосед. Точнее, соседка. Но не строй иллюзий. Она неразговорчива и вообще вряд ли заметит тебя. Хотя лично ты уделил ей повышенное внимание пару дней назад. Кавалер, едрить тебя за ногу. Мухомор-вонючка.

На переносице «гриба» собрались морщины. Но когда он вспомнил, о ком идет речь, морщины тут же разгладились.

– Это хорофо, – засиял он, облизнувшись. – С дамой вфегда вефелей. Можно профьбу, братифка? Сделай так, чтобы она ко мне поближе была. Нафе недавнее фвидание было таким фкоротефным, что мы не уфпели как фледует узнать друг друга. Пожалуйста.