Закопанные

«Сильная», – повторил в ее мозгу голос Гены, и она, отойдя на пару метров, бросилась вперед.

Плечо обожгла боль, и в глазах Олеси вспыхнули искры.

– Я… сильная, – уверенно сказала она, снова пятясь назад. – Да. Я сильная.

Снова удар.

Раздался отчетливый хруст, и дверь пошатнулась. Сверху посыпалась какая-то труха.

– Белогривые… лошадки… – пробубнила Олеся, кидаясь на дверь.

Наличник с правой стороны, треснув, отвалился.

– Облака… Что вы мчитесь…

Плечо нестерпимо болело, в ушах появился странный гул, у нее кружилась голова, но она старалась не думать об этом. Весь окружающий мир женщины сузился до ненавистной преграды в виде этой двери, из-за которой она не могла выбраться наружу. Выбраться, чтобы спасти мужа. Мужа и отца.

– …Без оглядки.

На этот раз дверь не выдержала, и Олесю вместе с ней с грохотом вынесло наружу.

Заплакал Гена.

«Все хорошо, родной, – подумала она, не без труда поднимаясь на ноги. – Все хорошо. Но главное впереди».

Подхватив сына, Олеся заспешила на улицу. Как была полуголой, в одной лишь разорванной рубашке.

Она найдет. Обязательно найдет Женю.

* * *

Сознание возвращалось медленно и мучительно, оно словно до последней секунды ставило под сомнение целесообразность своего воссоединения с телом Савы.

Глаз мужчины открылся и тут же зажмурился от резанувшего яркого света.

– Просыпайся, дурачок, – услышал он над собой голос Дикого.

«Где я?»

Сава вновь приподнял веко.

– Давай, давай, – приободрил его егерь.

На макушку Савы шлепнулось нечто холодное и липкое. Егерь с удовлетворением причмокнул, принявшись размазывать отвратительную слизь по его волосам.

– Тебя хорошо бы побрить, парень, – произнес он с сожалением. – Но я слишком устал сегодня. Тем более ты сам советовал мне сделать перекур. Так ведь, Женя? Женя Сбежнев?

– Так, – не стал возражать Сава. Он чихнул, осовело пялясь по сторонам. Голова раскалывалась от боли, и только когда Дикий появился с резиновой «шляпкой» светло-коричневого окраса, он вспомнил. Он вспомнил все.

Сава повел плечом, тут же осознав, что не может даже шевельнуться. Опустив взгляд, он увидел перед собой свежеутрамбованную землю с вкраплением гравия.

– Натворил ты делов, – с укором проговорил Дикий, надевая «шляпку» на его голову. – Хулиган, ей-богу. Разбросал все вокруг. Разве так ведут себя в гостях? Все грибы мои испоганил. Хорошо, хоть боровичка не тронул. Чего так? Или на Доктора ты не в обиде? А чем тебя лисичка-то взбесила? Хорошая девочка была. Немного взбалмошная, но в целом – прекрасный грибок. Конфетка, а не грибок.

– Она сама.

– Что – сама? – не понял егерь.

– Сама попросила, – коротко ответил Сава. Он предпринял попытку пошевелить руками, но из этого ничего не вышло – все конечности мужчины были надежно стянуты ремнями.

– А. Ясно, – протянул Дикий.

Он снова куда-то ушел, а когда появился, в его руках был багор. Усевшись напротив, он зевнул, прислонив багор к плечу, тем самым напоминая стражника у городских ворот, решившего передохнуть.

– Придется тебе за всех отдуваться, Сава, – заключил Дикий. – Врубаешься, дурья твоя башка?

– Ты предал меня. Надеюсь, ты сам скоро сдохнешь.

Егерь хохотнул.

– Ты что, серьезно думал, что мы друзья, Сава?

Направив багор в лицо «грибу», егерь сказал:

– Тогда ты вообще полный кретин.

– Объяснись, – устало проговорил Сава.

– Да пожалуйста. Я никогда не стану доверять человеку, который держал у моей шеи нож, парень. Понял?

Не дождавшись ответной реакции Савы, он продолжил:

– Тогда, со своей сумасшедшей кошелкой вы чуть было не отрезали мне башку. Чтобы потом снять с нее кожу и сделать из нее чучело.

– Мы могли убить тебя. Но не сделали.

– Не сделали. Только потому, что у меня язык оказался подвешенным на нужных ниточках, – усмехнулся Дикий. – Вы пожалели меня. Как обосанную собачонку, попавшую под колеса тачки. И я этого не забыл.

– Злоба разъедает душу, – сказал Сава.

Дикий почесал нос.

– Да и хрен с ним, – подумав, ответил он. – Пусть разъедает. Видишь ли, старик, в чем дело. Игорек, которого, вероятно, ты грохнул… Ты ведь грохнул капитана?

Сава кивнул.

– Ну вот. Этот Игорек начал что-то подозревать. Уж слишком увлекся я в какой-то момент… В конечном счете все мы рано или поздно совершаем ошибки. Но дело в другом. Капитан предложил мне взаимовыгодный обмен. Я ему – кого-то из вас. А он мне – гробовое молчание в ответ на мои скромные увлечения.

Сава вздохнул:

– Он скоро будет в гробу. Если его зверье на куски не растащит.

– Ага. А ты, как я погляжу, оказался чуток круче, чем я о тебе думал.

– Тебе конец, Дикий, – сказал Сава. – Скоро найдут капитана. «Пробьют» его мобильник. Вы ведь наверняка созванивались, договариваясь насчет меня? Уж, наверное, ты с ним не открытками со стишками обменивался, как со мной…

Егерь нацелил багор в глаз Савы.

– И что?

– А то, что к тебе приедут. Твои псы дохлые, у тебя морда разбитая, везде кровь. Только полный дебил не догадается, что здесь была заварушка.

– Складно говоришь, Сава, – покачал головой Дикий. – Только это все мои проблемы. Понял? Ты к этому уже не будешь иметь никакого отношения. Теперь ты – мой гриб.