Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры

Около двух часов, когда все книжки были у рабочих на руках, таковые все-таки отказались получить деньги, говоря, что они должны это сделать, по настоянию Жилкина и Красивского, только в их присутствии. К 4 часам эти два лица явились в контору и представили письменное удостоверение их личности и звания: первый – как председатель, а второй – как член Совета механических рабочих, от охранного отделения.

Правление, однако, не нашло возможным допустить присутствие в конторе Товарищества посторонних фабрике лиц при выдаче денег и просило их удалиться, тем более, что, как им было заявлено, представленным удостоверением личностей подтверждается личность 2-х лиц, вызвавших беспорядки на фабрике Кондрашевых.

После этого рабочие в 5 час. пополудни начали получать расчет в присутствии фабричного инспектора и местного полицейского пристава. Расчет рабочих продолжался безостановочно до половины десятого вечера.

Причем замечено было, что надписи на большинстве рабочих книжек были сделаны по доверию одним и тем же почерком и в одной редакции, заявляющей о претензии рабочих к конторе.

Все книжки после получения расчета были взяты рабочими с собой.

24-го февраля были вывешены во всех спальных помещениях и мастерских измененные, с одобрения фабричного инспектора, правила и расценки.

25-го февраля (то есть в понедельник после масленицы) ни одни ткач не заявил желания поступить обратно на работу. Целый день Жилкин и Красивский, равно и Макаров и Синицын, на глазах полиции сновали на улице и подстрекали рабочих не определяться вновь на работу, при чем эти лица угрожали рабочим тем, что они все у них переписаны и что, кто станет на работу, тот в 24 часа будет выслан полицией из Москвы.

Вследствие не возобновления работы ткачами и невозможности продолжать работу в подготовительных мастерских, правление решило вывесить объявление, предупреждая о расторжении договора найма через 2-хнедельный срок с рабочими этих мастерских (около 660 человек). Работа продолжается лишь в крутильне и в ремонтной.

26-го февраля правление подало лично… заявление господину московскому обер-полицеймейстеру, равно и посланы с сего заявления копии товарищу министра финансов и господину инспектору пятого участка.

При получении заявления, 26-го февраля, господин обер-полицеймейстер сказал, что он очень недоволен правлением, которое не идет ни на какие уступки, что он, со своей стороны, тоже может давить на правление и начнет преследовать его во всех вопросах санитарных самым строгим образом, причем предупреждает, что будет не штрафовать, а применять высшую меру наказания и сажать под арест. Правление ответило, что на фабрике все в порядке и что оно заранее заявляет готовность, если на что будет указано (господином обер-полицеймейстером), оно немедленно улучшит или поправит.

Господин обер-полицеймейстер ответил:

– Нет, я не буду предупреждать, так как всякий должен знать закон, а я вас буду сажать под арест, причем на максимальный срок – до 3-х месяцев.

После довольно продолжительных переговоров господин обер-полицеймейстер сказал правлению, что в тот же день переговорит со старшим фабричным инспектором и что он берется уладить дело, если, как ему было доложено правлением, уже вывешены вновь утвержденные инспектором правила. Причем господин обер-полицеймейстер согласился, что правление имеет право настаивать на удалении уволенных Синицына и Маркова.

27-го февраля прибыли на фабрику в 11 час. утра господа фабричный инспектор и частный пристав, заявивший, что рабочие желают входить в переговоры лишь через представителей организации рабочих, Жилкина и Красивского. В чем правление категорически отказало, не находя нужным допустить таковых без формального на то письменного приказа властей.

Ответ правления был передан господином приставом по телефону в охранное отделение, которое немедленно командировало на фабрику ротмистра Ратько.

Прибывший в 12 ½ часов ротмистр Ратько потребовал немедленного допущения к переговорам с рабочими означенных двух членов Совета, представляющих в глазах администрации вполне законное и утвержденное юридическое лицо, ведающее интересами рабочих города Москвы.

Правление, со своей стороны, возобновило просьбу получить письменный приказ властей о допущении таковых к переговорам нежелательных ему представителей организации ткацкого Совета, уже наделавшего столько затруднений на соседних фабриках.

Господин ротмистр Ратько передал требование правления его превосходительству господину обер-полицеймейстеру, который, вызвав Юлия Петровича Гужон к телефону, приказал ему немедленно допустить Жилкина и Красивского к переговорам с рабочими, так как он их признает законными его представителями.

На просьбу Ю.П. Гужон получить на это письменный приказ, его превосходительство ответил, что приказ пришлет после, но требует, чтобы члены Совета были допущены немедленно.