Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны

Во-первых, я не верю в экономический детерминизм — решения социально-экономических проблем могут идти только вместе с решением политических проблем. Для этого необходимо создать условия для диалога, причем диалога не просто между друзьями и приятелями, но и с оппозицией, которая там есть. То есть дать возможность людям действительно собраться воедино и принимать те решения, которые им нужны. Второе. Я считаю, что, несмотря ни на что, нужно понизить уровень силового давления. Чем больше давишь, тем больше пружина бьет обратно. Третье. Нужно объявить не то чтобы амнистию, но во всяком случае создать такую атмосферу, чтобы месть, которая все время регенерируется в Дагестане и в Чечне, каким-то образом остановилась. Через традиционные ли институты, через суды, еще каким-то образом — я не знаю. Но остановить регенерацию этой вражды необходимо. И самое последнее, может быть, это и техническая деталь, — я думаю, что на сегодняшний день на Северном Кавказе на достаточно высоком уровне должны находиться российские политики русской национальности. Они могут быть и как посредники между кланами, и каким-то цементирующим звеном. Они, наконец, могут давать достаточно правдивую информацию в Москву, если Москва готова, конечно, ее использовать.

Мнение по этому вопросу Абдуллы Истамулова:

Если перейти на медицинские термины, я бы сделал примерно так. Я сначала бы сдал анализ крови, сделал бы томографию. Политики называют это мониторингом. Я бы попытался сначала понять, что же происходит, кто есть кто? Мы стараемся делать что-то, но полного объективного анализа ситуации нет.

Я бы сначала просто захотел узнать правду. Что дальше? Я бы взял специалистов. Но с кадрами проблема. Что касается расстрелять, захватить, провести операцию — мы лучшие в мире. Но победу можно завоевать храбростью, мужеством, напором и т. д. Но удержать ее — для этого нужны мозги.

Слушателям «Эха Москвы» был задан вопрос:

«К 2020 году Россия интегрирует Северный Кавказ или, скорее, его потеряет?» В ответах доминировал пессимизм: 83 % проголосовавших посчитали, что Россия, скорее всего, потеряет Северный Кавказ, и только 16,5 % верят в то, что будет найден нормальный рецепт интеграции.

Путин как Брежнев

[31]