Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны

Два раза по шесть лет у власти — это двенадцать. Действительно, Россия особая страна, возможно, ей и нужен такой удлиненный срок, и четыре года — это мало для президента. Или срок не играет роли, а играет роль соблюдение правил игры? Любое изменение в Конституции, естественно, настораживает. Но если уж мы заговорили на тему о сроках правления, давайте вернемся к вопросу о нарастающей — пока еще из уст Медведева неявной, а из медведевского лагеря уже вполне определенной — критике Путина. К каким изменениям в тандеме это может привести?

Во-первых, ясно, что Путину все это читать неприятно: человек «пахал на галерах» восемь лет, вырастил преемника, а теперь должен слушать такие оценки своей деятельности. Кстати, это все началось после серии катастроф, среди которых, конечно, самой масштабной была катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС. Они произвели очень серьезное впечатление на страну, на мир и на самоощущение высшего политического класса России. Они поняли, что это не кризис, ведь кризис-то пережили. Что речь идет о реальном упадке страны.

И это стало серьезно восприниматься элитой. Соответственно, ужесточился взгляд очень многих людей в верхнем истеблишменте (а он и до этого не был розовым) на прошедшие восемь лет. Произошло изменение ощущения своей роли и у Медведева. Наверняка у «тандема» были договоренности. И конечно, одна из таких договоренностей исключала возможность такой оценки путинского восьмилетия из уст медведевского лагеря. Наверное, договоренность еще заключалась в том, что Путин в любой момент мог сказать Дмитрию Анатольевичу: высшие интересы страны требуют, чтобы вы сейчас подали в отставку. Но сейчас у Медведева появилось ощущение своей собственной миссии. Это видно по его выступлениям.

Сейчас видно, что Медведев занимает свой пост все с большим удовольствием. Он с большим удовольствием произносит такие слова, как «я направил ракеты», «я дал команду» и т. д.

Мнение по этому вопросу Глеба Павловского:

Касательно срока — мне кажется, что это вопрос технический. Опыт четырехлетнего цикла на самом деле уже большой, если считать с 1991 года, с первых выборов Ельцина. Он показал, что у нас невыносимый, невозможный цикл. Цикл начинается с той или иной катастрофы, потом, на втором году, президент мучительно вспоминает, что у него была какая-то программа, он что-то хотел вначале сделать. На третьем году он подбирает команду и пытается приступить к этой программе, а тут уже, извините, надо готовиться к выборам. Кстати, по времени у нас, я думаю, Юрий Михайлович Лужков может сравниться с Брежневым. Или Шаймиев-старший.

Впрочем, куда Брежневу до Шаймиева. Один французский советолог господин Соколофф назвал это «русской иллюзией предварительного условия»: сперва — власть, а потом — программа. Например, в начале 90-х гг. все бесконечно обсуждали сперва Хасбулатова с Ельциным, потом Ельцина с Зюгановым. Тогда можно было спасти милицию, спасти тот минимум цивилизованности, который был в советской милиции, но это никого не интересовало. Всем казалось, что важно определить, кто вверху, а уже потом мы разберемся с институтами. В результате мы потеряли милицию и не вернули ее до сих пор.

То же самое можно сказать и о многом другом. Это пример того, что мы постоянно тратим время не на те вещи, что нужно, не на реальные проблемы общества.

Путин тоже не пришел с программой. Он пришел к власти, а потом начал ее вырабатывать, причем его программа была внутренне противоречива. Опросы людей позволяют выявить, чего они тогда хотели. Прежде всего они хотели безопасности, они хотели единой страны. Это стремление возникло до Путина. Это была мощная волна, которая вынесла его к власти.

Время правления Путина пришлось на время астрономических доходов бюджета. А если посмотреть, то гордиться по итогам десятилетия нечем: 70-е место по использованию новых технологий, 97-е место по доходам населения, 67-е место по качеству жизни, 134-е место по продолжительности жизни и т. д. Так откуда же эти рейтинги Путина в 70 % при таких показателях? Это что — чистая политтехнология?

Мнение по этому вопросу Глеба Павловского: