Закулисные тайны и другие истории…

Примерно это и есть счастье в детстве. Поскольку у ребенка нет никаких политических или идеологических представлений, он не понимает, какое правительство управляет его страной, живет ли он при тоталитарном режиме или при свободной демократии, при христианстве или буддизме, может ли он свободно передвигаться по миру или заперт в железной клетке.

Всё это он поймет позже.

Вообще – когда начинается детство?

На этот счет есть разные теории…

Считается официально, что с рождения до 1 года – это младенчество.

До трёх лет – раннее детство.

Затем, с трёх до шести – дошкольный возраст.

Затем младший школьный возраст лет до 11.

И всё! До свиданья, детство!

С 12 лет начинается «тинейджерство». Мастурбации, поллюции, менструации – как говорил один мой знакомый, «низ начинает волновать». А до разрешенных половых сношений еще 6 мучительных лет. Именно в эти годы, в возрасте от 12 до 17 происходят преступления на сексуальной почве, именно в этом промежутке бесятся мальчишки и девчонки, именно в эти годы вокруг школ смрадно пахнет насилием и педофилией.

Но это уже не детство. Это «пубертат», или половое созревание… И это вне нашей сегодняшней темы.

Еще на минуту вернемся к Толстому и его семье.

Детство Льва Николаевича и его многочисленных детей, с гувернерами и слугами, с крепостными крестьянами (фактически рабами) и огромными поместьями было, безусловно, счастливым. Во всяком случае, исходные, начальные условия были в высшей степени благоприятными. И первые три-четыре года в жизни каждого из них были, конечно, сладостными, идеальными, идиллическими, и у папы, и у детей, и у внуков.

Ну, внукам повезло меньше. Многие из них дожили до советской власти, и пережили немалые мучения и лишения, у них всё отняли, их жизнь счастливою не назовешь.

Но до 1917 года всё было прекрасно.

И всё же у каждого по-своему, по-разному.

Возьмем лишь одного сына Льва Толстого – Льва, Льва Львовича Толстого, возможно, одного из самых амбициозных толстовских детей, и при этом одного из самых несчастных. Всю жизнь он боролся со своим отцом, яростно ему завидуя, писал антитолстовские рассказы, пьесы, романы, даже памфлеты против отца, и очень хотел стать писателем, таким как Лев Николаевич. Увы, все вокруг над ним только посмеивались, ни критика, ни публика его не принимали, все считали бездарем и завистником, и, наверное, правильно делали. Почитайте хорошую книгу Павла Басинского «Лев в тени Льва», вы многое узнаете о великом папе и мятущемся сыне.

ОТ ТЯЖЕЛОГО ДЕТСТВА К СВЕТЛОМУ БУДУЩЕМУ

О страшных страданиях вымышленных детей из художественной литературы – от «Детей подземелья» до «Оливера Твиста»; от реального невымышленного детства Антона Павловича Чехова до скорее всего вымышленного тяжелого детства Алексея Максимовича Горького – об этом написаны тысячи страниц.

Как правило, в романах тяжелое детство заканчивается счастливой жизнью. Золушка всегда начинает и выигрывает, становится принцессой (или графиней) и ходит в хрустальных башмачках.

В реальной жизни – как раз наоборот. Кто плохо начинает – без всех описанных выше признаков материального счастья – как правило, и кончает плохо, в тюрьме, на каторге, живет в нужде, много болеет, рано умирает. И дети такого человека живут плохо.

Но о тех, кто начал плохо, и провел мрачную, скудную, нищую жизнь, мы почти ничего не знаем. Те, кто умерли в концлагерях и на полях войны, те, кто скончались от голода, утонули, или сгорели на войне на пожаре – они нас не интересуют.

О них не пишут романов, не снимают кино.

Они просто материал для статистики, для учета. Пушечное мясо. Мясо обыденной жизни.

Бывают исключения.

Но редко.

ВТОРОЙ ВОПРОС О ДЕТСТВЕ

2. Может ли человек вспоминать свое детство как несчастное, мучительное, жуткое (вернитесь к предыдущему ряду синонимов).

Уверен, таких людей почти нет.

Сужу по себе, по своим друзьям и знакомым, по книгам и фильмам.

Я в детстве жил в довольно сложных условиях. Родители были инженеры, получали жалкое советское жалованье, жил я в провинциальном грязном городе Ташкенте, у нас какое-то время не было вообще своего жилья, мы жили у каких-то друзей, я спал в корыте, когда мне уже было года четыре, я это помню.

Тем не менее я вспоминаю свое детство с нежностью и любовью. Всё равно Ташкент казался лучшим городом на свете, были любящие папа и мама, позже появился любимый братик, и все радости советской жизни – игры во дворе в футбол, в «ошички» и «лянгу» (две специфические среднеазиатские игры), походы в кино и театр, музыкальная школа, новые книги и виниловые пластинки. Всё было радостно и светло, жизнь текла как чистая незамутненная река.

Только потом я узнал, что в это самое время рядом были аресты и ГУЛАГ, голод и нищета, незаметно проскочили мимо «дело врачей-убийц» и смерть тирана.

В воспоминаниях детство – всегда счастливое. Плохое забывается, остается только хорошее.

ПЛОД И МУЗЫКА, ИЛИ ЗВУКИ ВНУТРИ

Говорят, что когда эмбрион достигает веса 500 граммов, он уже считается человеком и официально называется «плод». В этот момент уничтожение плода – уже убийство.