Зал ожидания

Он возник ниоткуда, исподтишка. Выпрыгнул как чертик из табакерки. Анна не поняла, то ли он сидел на скамейке под пышным кустом сирени, то ли выскользнул из темного подъезда. Высокий, худой и взъерошенный, он, беспокойно оглядываясь, шагнул к ней и поднял руки. А затем осторожно, почти нежно прикоснулся к ее шее и притянул к себе. Женщина заметила, что его глаза наполнены тьмой и лихорадочно блестят, а руки мелко подрагивают, словно он не в силах совладать с собой. Собственно говоря, так оно и было. Наркоман, подгоняемый внутренним огнем, жаждал спасения, пусть даже ценой чьей-то жизни.

— А ну, гони сумку, сука, — прошипел он и встряхнул ее, словно куклу.

Анна вцепилась в его запястья и пыталась разжать руки. Голоса не было, как и воздуха в легких, чтобы объяснить ему, что у женщины нет ничего ценного. Она и рада отдать ему все: кошелек с парой мятых десяток и горстью мелочи, старый складной зонт, дешевую розовую помаду и маленькую плитку шоколада, которую она приберегла для дочери. Противостояние не могло длиться долго и непременно закончилось не в пользу испуганной женщины. Анна покачнулась, теряя сознание, и в этот момент нападавший не только разжал руки, но и с силой толкнул женщину в грудь, одновременно срывая с плеча сумку. Она упала, и острая боль пронзила ее затылок. Но еще острее была мысль о дочери, запертой в пустой квартире.

Я вернулся в свое тело, скорченное у стены. Серафина терпеливо сидела рядом. Имя, прежде пылавшее яростным огнем, теперь ничем не отличалось от остальных.

— Жаль, — вздохнула старушка, — это была ее последняя попытка.

Я мелко дрожал и никак не мог успокоиться. Мысли Анны все еще цеплялись за меня, толкали в бездну отчаянья. Я страстно хотел жить, жить, во что бы то ни стало, и несмотря ни на что.

Серафина положила ладонь мне на затылок, и я сразу успокоился.

— Ничего, для первого раза неплохо.

Она тяжело поднялась и пошла прочь. Я растерянно смотрел ей вслед. Примерно в десяти шагах от меня фигура ее побледнела, сделалась полупрозрачной и почти исчезла, но, внезапно, она обернулась и крикнула мне:

— Красные имена всегда стремятся вниз. Нужно просто дотронуться, как только будешь готов.

Она ушла, а я побрел вдоль стены и почти сразу увидел новое имя. Вот только одна проблема заботила меня. Я боялся жить и решать за других. Но иного пути не существовало, я должен был заслужить право на смерть.

3. Вера

Задача оказалась не из легких, едва я перевоплощался, как напрочь забывал о своей миссии и просто проживал последний день, неизменно заканчивающийся смертью. Возвращаясь к стене, я, смутно помнил чужие жизни по осколкам мыслей, которые всегда застревали в моей голове. И лишь процесс умирания помнил отчетливо. Я тонул, горел в огне и угасал на больничной койке, несколько раз меня убивали враги и друзья, я подрывался на мине и падал с нераскрывшимся парашютом, меня рвали собаки, и мучила нестерпимая жажда. Иногда приходила Серафина и сидела возле меня, но чаще я оставался один на один с чужой трагедией, которая в итоге становилась моей частью.

Однажды мне все это надоело. Я повернулся к стене спиной и побрел, куда глаза глядят. Я не оборачивался, пока не насчитал пятьдесят шагов. Естественно, стена исчезла. Прежде я боялся отойти от нее, так как предполагал, что не смогу самостоятельно отыскать ее вновь, но теперь мне было все равно. Именно тогда я и встретил Веру. Я брел среди бескрайнего океана травы, одинокий и потерянный, когда впереди появилась зыбкая тень. По мере моего приближения, она уплотнилась и обрела более четкие контуры. Девочка сидела на траве спиной ко мне, читала книгу и даже не обернулась, когда я негромко кашлянул, пытаясь привлечь ее внимание. Я и сам любил читать, поэтому нисколько не удивился, что меня не замечают, вероятно, книга была очень интересной, вот, только где она ее взяла?

Девочка, наконец, оторвалась от чтения и резко вскочила:

— Ой, привет, ты кто?

— Миша, — ответил я.

Она критически осмотрела меня с головы до ног и кивнула:

— Ясно. А я Вера, — и протянула ладонь для рукопожатия.

Рука у нее оказалась холодной и сухой, а рукопожатие неожиданно сильным. Признаюсь, в тот момент я больше разглядывал книгу, упавшую на траву, чем ее хозяйку. Судя по обложке, это был «Таинственный остров» и я, разумеется, поинтересовался:

— Откуда она у тебя?

Девочка, непонимающе, проследила за моим взглядом и сказала:

— А, книга? Из воспоминаний.

— Как это? — я, наконец, оторвался от созерцания и взглянул на собеседницу.

Вера вполне могла учиться со мной в одном классе. То есть внешность ее была самой обыкновенной — тощие косички и мелкие прыщи на лбу — таких обычно не замечают, поскольку их затмевают либо яркие модницы, либо их уродливые подруги.

— Ты, что, задавал не те вопросы Серафине? — ответила она вопросом на вопрос.

Но я не обиделся, кажется, я нашел того, кто мне поможет разобраться во многих вещах.

Я пожал плечами и улыбнулся. Вот только Вера все еще смотрела на меня не очень дружелюбно, словно надеялась, что я оставлю ее в покое.

— Ну, хорошо, идем, я покажу тебе.