Залечь на дно в Тагиле, или «В глаза смотреть!»

И из автомобиля выбраться не торопится – просто сидит и смотрит прямо перед собою куда-то в укутанную тьмой даль. Не только мимо Дана, но прямиком сквозь темнеющую громаду дома.

Дану хотелось спросить Георгия Павловича, где тот так долго был. Однако он этого, конечно, не сделал, просто стоял у калитки и ждал, когда старик покинет салон автомобиля и отпустит его домой. И было предположение, что Георгий Павлович потребует от него отчёта о том, как прошёл день и всё ли было благополучно. И придётся что-то говорить. Даже, возможно, сообщить, что Карлос его упорно весь не замечал. Как бы не замечал и не видел, конечно.

Опасения Дана оказались напрасны. Старик выбрался из салона автомобиля, постоял, словно раздумывая о чём-то, а затем ушёл в дом. Дану он ничего не сказал, лишь коротко похлопал того по плечу, проходя мимо. Дан закрыл за Георгием Павловичем калитку и посмотрел на «Ниву», оставшуюся также незапертой. Не значит ли это, что старик намерен вернуться? Впрочем, не похоже.

И спустя несколько минут круживший вокруг автомобиля Дан оказался на месте водителя. Внутренне замирая, он протянул руку и нащупал находившийся в замке зажигания ключ с брелоком в форме кинжала с хищно выгнутым, остро заточенным клинком да вычурными рукоятью и упорами.

Тому, что случилось в последующем, объяснений нет. Да и какие объяснения, если Дан опомнился лишь тогда, когда автомобиль, предварительно несколько раз недовольно фыркнув, остановился. Бензин кончился. Дан глянул по сторонам. Он – в середине своей улицы, а до дома старика… Дан поднял взгляд и увидел Георгия Павловича и Карлоса. Они стояли около своего дома и смотрели на него, на Дана. Или, скорее, – на замерший посреди ночной улицы автомобиль. Давно они стоят? Сколько раз Дан проехал мимо них? Или вышли только что?

Было желание исчезнуть. Для этого требовалось бесшумно приоткрыть дверцу, незаметно выскользнуть наружу и мгновенно раствориться во тьме. С бесшумностью, незаметностью и мгновенностью могли быть проблемы. И скорость реакции на ситуацию оказалась чрезмерно замедленной – Дан ещё и за ручку двери не ухватился, а Карлос уже дёрнул головой и направился прямо на автомобиль, быстро и решительно переставляя свои кривоватые ножки. А Георгий Павлович повернулся и, сделав несколько шагов по направлению к калитке, скрылся за нею, в тени дома.

Дан выскочил наружу и замер в нерешительности. Было не понятно, как поведёт себя Карлос, если он попытается проскочить мимо него. Да никак, наверное. Были бы рога – боднул бы, конечно, в наказание за несанкционированное использование автомобиля хозяина. А этот не боднёт. Укусит, разве что.

Дан принялся по дуге огибать Карлоса, стремясь не выпускать того из поля зрения. И обнаружил, что и Карлос, остановившись, наблюдает за ним, насмешливо поблёскивая правым глазом, в котором отражается свет ближайшего фонаря. Не злится, похоже. Да и с чего? Не его же личным имуществом является этот далеко не самый шикарный автомобиль. Хотя и очень яркий.

– Я больше не буду, – на всякий случай пробормотал Дан и, повернувшись, бросился бежать к своему дому.

Вот Дан уже и на чердаке, у торопливо и осторожно приоткрываемого окна. И видит направляющегося к «Ниве» старика, в правой руке которого – оранжевая канистра. Стыдно-то как. И за то, что сделал, и за то, что сбежал, словно последний трус. Придумать бы, что сказать в своё оправдание, и тогда можно было бы пойти и извиниться.

Впрочем, это невозможно. Ни придумать, ни извиниться у него не получится – и пробовать не стоит. Просто пойти и лечь спать. А завтра…

А завтра, может быть, налетит ураган и разрушит всю деревню. Или загорится лес, и пожар погонит лесных жителей, которые будут в панике бежать по улицам деревни в восточном и южном направлениях. И медведи, и волки, и лисы, и зайцы, и кабаны – все, кто в состоянии быстро бегать. И кто летать высоко и стремительно может. Задача будет одна – остановить приближающуюся стену огня, чтобы спасти зверей, не способных перемещаться быстро из-за коротких ножек или беззащитных детёнышей.

И самим людям необходимо будет спасаться, а не разборки с соплеменниками по поводу пустяков устраивать. Таких в том числе пустяков, как автомобиль, который серьёзным пожаром за какую-то минуту сжирается почти без остатка. Разве что кованый брелок-кинжал пиратского покроя и уцелеет, слегка закоптившись.

Однако стихия и людям значительным не подвластна. А уж Дану, человеку во всех отношениях зависимому, – тем более. Что ж, действительно, не остаётся ничего иного, как бухнуться в кровать и лежать, пока не получится заснуть. Может, даже удастся перед сном помечтать. Но уже не о самостоятельной поездке на автомобиле. О совсем уж невозможном и неосуществимом подумать.

А утром просыпаться очень не хотелось. Настолько сильно не хотелось, что когда в комнату вошла бабушка, Дан даже не сразу её обнаружил.

– Вставай, Данька, пришли к тебе, – огорошила Хельга Михайловна внука.

– Что?! Кто?! – подскочил Дан.

– Ну а кто мог к тебе прийти? Включи соображалку.