Залечишь мои раны? (СИ)

— Ты пытаешься винить себя в том, что Дима столько наворотил?

— Я не пытаюсь, Ярослав, я виню.

— Знаешь, а он винит меня… — Самарский снова посмотрел на дочь, улыбнулся, а потом перевел взгляд на Снежу. — Вот в чем разница между ним и другими людьми. Мы ищем причины в себе, а он в окружающих. Потому все так и происходит. Потому он никогда и не изменится. Для него вечно виноват будет кто-то другой. А ты только облегчаешь ему задачу. Винить тебя еще проще, когда ты сама себя винишь.

— Ты только что проконсультировал меня как психолог? — Снежа усмехнулась. В его словах была доля правды. Головой она и сама это понимала, но уговорить себя пока не удалось. Рано или поздно получится, просто позже.

— Скорей, как друг по несчастью, — видимо, не только у нее возникают подобные трудности.

Нет, не зря они провели вместе шесть лет. У них было много общего. Было, остается, и навсегда останется много общего. Например, общие воспоминания…

— Помнишь, ты на нашем первом свидании сказал, что у тебя единственного будет своя Снежинка в июле?

Яр замер на какое-то время, пытаясь вспомнить, а потом кивнул. Может, просто из вежливости, может, действительно вспомнил, сейчас это было для Снежаны не так-то важно.

— К чему ты это вспомнила?

— Не знаю, — девушка пожала плечами, — сейчас тоже июль. Мороженое, — девушка улыбнулась отложившей ложечку Лизе, — тоже кафе, только по — моему не то же…

— И десять лет прошло.

— И мы ждем решения суда. Ты — своей жены, я — любимого человека. Странно, правда? Мы же и подумать не могли, что все сложится так… Если бы кто-то мне сказал, я бы не поверила. Но знаешь… — она бросила еще один взгляд на Самарскую младшую, потом на ее отца. Когда-то любимого, когда-то подарившего так много счастья и так же много боли, а потом в окно, туда, откуда должен был появиться другой человек… — Я не жалею, что все сложилось именно так.

За своими разговорами они проворонили момент, когда один из участников процесса выскользнул из здания, перебежал дорогу в непозволенном месте, прилагая усилия, открыл дверь в кафе.

— Катя! — первой девочку заметила Лиза. Вновь улыбнулась, указала пальчиком в сторону входа.

Пока Самойлова младшая плелась к столику, Снежана почувствовала, как сердце переворачивается в груди трижды.

Она шла медленно, потупив взгляд, еле переставляя ноги. Нет… Руки сами собой затряслись. Нет… Все не может быть плохо… Просто не может.

— Что? — дождавшись, когда девочка окажется достаточно близко, чтоб расслышать вопрос, Снежа уставилась на нее умоляющим взглядом. Это неправильно, неправильно взрослому человеку искать поддержки у совсем еще ребенка, но Снежана просто не могла справиться с собой. Она не нервничала так никогда. Ни разу в жизни.

— Что? — кажется, Яр тоже нервничал, обернулся, посмотрел на потупившуюся в пол Самойлову, повторил за Снежаной немного тише.

— Что? — а вслед за ними, то же самое сделала и маленькая Лиза.

Три пары глаз следили за тем, как Катя поднимает взгляд. Взгляд, полный невыплаканных слез. Отчаянный, выражающий полную безнадегу. В очередной раз сердце Снежаны упало, а потом…

— Мы выиграли, — девочка выдохнула признание, тут же расплываясь в улыбке. — Мы выиграли! Выиграли! — с каждым повторением, слова звучали все громче. Даже несколько человек обернулось, но какая к черту разница?

Дверь вновь отворилась, на этот раз впуская Сашу, а за ней и Марка.

— Выиграли! — Самарская младшая схватила на руки Лизу, раскручивая ее. Теперь в их сторону смотрели уже практически все посетители — Лиза включила привычный свой ультразвук.

А у Снежи вдруг отказали ноги, руки, сердце, мысли, все… Даже встать она не смогла, слово сказать не было сил. Она просто сидела, следя за тем, как Саша с Марком подходят все ближе, останавливаются рядом с их столиком, видела, что их лица светятся счастьем.

Они выиграли процесс. Лену лишено родительских прав, скорей всего ее будет признано недееспособной, отправлено на принудительное лечение. Это, в сущности, уже не важно. Важно то, что Марк является единоличным опекуном Екатерины Марковны Самойловой, место проживание которой определено с ним. Вот и все.

— Выиграли, — первое слово, которое Снежа смогла выдохнуть, было именно это.

— Они пытались настаивать на том, что Марк не является биологическим отцом, но судья не обратила на это особого внимания. — Саша рассказывала, отмахиваясь от ненастойчивых попыток мужа заставить ее присесть, заглядывая по очереди в лицо каждого из собравшихся за столом.

— Сложно было поступить по — другому, когда на тебя так наседает взвинченная беременная женщина, — Марк попытался подшутить, но получил от взвинченной беременной суровый взгляд и передумал. Опустился на стул, рядом со Снежей, взял в свои руки ее холодный трясущиеся пальцы, сжал.

— Они очень долго совещались, просто жутко долго, зато потом…

— Все же хорошо, Снеж, ты чего? — Марк притянул девушку к себе, задал вопрос на ухо, пытаясь одновременно и не спугнуть, и из ступора вытащить.