Залейся зельем!

С тех самых пор в лавке «Залейся зельем» всегда играла музыка. Магнитофон чутко следил за тем, чтобы кудесник не начинал петь, пускай лучше колдует. Это у него лучше получается…

Пружина

Пружина находилась в постоянном напряжении. Еще бы, у нее была очень ответственная задача — она поддерживала своими лапками две детали, которые постоянно хотели разбежаться в разные стороны.

Не то чтобы детали находились в ссоре, они ведь были частью единого механизма, просто по непонятным причинам детали никак не могли успокоиться сами, и пружина была единственной, кто мог утихомирить их на время.

Каких это требовало эмоциональных сил!

Конечно, хорошо, когда природа создала тебя выносливым, и ты можешь помочь окружающим, поддерживая их и восстанавливая их душевное спокойствие. Но какой ценой? Лапки-пружины постоянно болели, а от напряжения внутренний мир бедняжки наполняла пустота. Хотелось бросить всё и пулей вылететь из корпуса механизма. Но пружина крепилась. Ведь если она даст слабину, детали разбегутся, механизм перестанет функционировать и остановится.

А сможет ли он потом опять запуститься? Пружина не знала и поэтому терпела.

* * *

— А вы знаете, что именно вы были причиной движения всех деталей в вашем механизме? — сказал кудесник, разглядывая пружину.

Он обращался с ней очень вежливо, как с благородной дамой. Конечно, ведь заказ на починку музыкальной шкатулки пришел из самого королевского дворца!

— Вы заблуждаетесь, — ответила пружина. — Я лишь поддерживала две детали, которые постоянно пытались выйти из себя.

— Вы в чем-то правы, — согласился кудесник, нагревая пружину на пламени спиртовки. — Как и все в этом мире, настоящие причины нашего движения всегда находятся где-то снаружи, но могу вас уверить: детали двигали вы.

— Вы хотите сказать, что я была причиной постоянных расхождений деталей? — Пружине стало немного обидно.

Вот так живешь, поддерживаешь, а оказывается, ты и есть источник беспокойства.

— Вы были причиной жизни вашего механизма, — поправил ее кудесник, сверяясь с таблицами. — Не переживайте вы так! Он сравнивал цвет накала пружины с рисунком из учебника по металлургии. Все мы — источник определенной суматохи.

Непонятно, то ли от нагрева, то ли от осознания своей важной роли в жизни механизма, внутреннее напряжение пружины спало, и она даже не сопротивлялась, когда кудесник выпрямил ее тело, осторожно разогнул и согнул по-новой ее лапки. Он завил податливый металл лентой Мёбиуса, сравнил с древним чертежом и остался доволен.

— Жизнь — это вообще суматошное занятие, — сказал кудесник. — То тебя двигают, то ты двигаешь.

— Что-то я себя странно ощущаю, — вздохнула пружина. — Нет внутреннего напряжения.

— Не волнуйтесь, сударыня, оно скоро появится, — кудесник осторожно поджал лапки пружины и установил ее тело в музыкальную шкатулку.

* * *

— Как ты вообще додумался запихнуть в королевскую музыкальную шкатулку пружину от трамблера! — возмущался кот. — Если это откроется, то нас по шёрстке не погладят!

— Ну, они, по сути, похожи, — кудесник потрепал пушистого ассистента, отгоняя в сторону назойливый призрак старой пружины музыкальной шкатулки. — И потом, та пружина была единственной исправной деталью в дедовском драндулете, а это уже о чем-то говорит.

— А зачем ты ей наплел про то, что она была источником движения и всё такое?

Кот еще не решил, поцарапать кудесника или нет.

— Ты вообще врешь уже даже пружинам!

— А ты попробуй завести автомобиль без этой пружины! — возмутился кудесник, но тут же почувствовал потустороннюю активность и обернулся.

Призрак дедовского автомобиля обиженно выглядывал из-за книжного шкафа.

— Да починю я тебя, — вздохнул кудесник. — Починю, честное слово!

* * *

Тем временем королевская музыкальная шкатулка, энергично щелкая механизмом и издавая характерное тарахтение вперемешку с нежной трелью, сама ехала во дворец.

Шёпот истории

Сказочник сидел возле кудесника на плетёном кресле и тыкал в его спину сухой веточкой. Кудесник лежал на своей кровати в ворохе сухих кленовых листьев, которые служили ему с некоторых пор и матрасом, и простынёй, и даже одеялом с подушкой. Он вяло отмахивался от этих надоедливых тычков, как от укусов болотных летающих пиявок, но поворачиваться не хотел.

— Да отстань уже! — не выдержал хозяин лавки «Залейся зельем». — Кто тебя сюда вообще впустил!

— Я, — мурлыкнул черный кот. Потом он посмотрел на сказочника и с осуждением кивнул в сторону своего алхимического компаньона. — Вот так уже целую неделю лежит и вздыхает.

В подтверждение его слов кудесник тяжело вздохнул.

— Что с ним? — спросил сказочник.

— Я не знаю, — кот прищурился и начал играть одним из кленовых листьев, который упал с постели кудесника.

— Отдай! — воскликнул хозяин лавки и, ловко извернувшись, отобрал лист у кота. — Мне это нужно!

— Нет, он стал совсем невыносим! — обиженно воскликнул кот. — Я для него стараюсь! А он мне лист зажал!

Сказочник опять ткнул в спину кудесника.

— Отстань уже! — буркнул тот. — Иди лучше историю придумывай!

— Эхе-хе, — усмехнулся сказочник. — Историю нельзя придумать — можно, только…