Залейся зельем!

Тяжело прощаться с друзьями. Еще тяжелее ожидать момента самого расставания. Жить и с каждым днем на один шаг приближаться к часу, когда ты должен будешь сказать: «До свидания, мои дорогие, мне вас будет сильно не хватать…»

Кудесник с тоской поглядывал в окно. На улице было солнечно и тепло. Мужчина вздохнул. Он уже давно замечал на деревьях набухшие почки, а на отогретых под ласковыми лучами проталинах — робкие проблески первоцветов. Означать это могло лишь одно: пришло время, когда он должен был выполнить свою часть договора с мандрагорами, а именно — вернуть их назад, на мандрагоровое поле, как только наступит весна. А эта хитрая чертовка, как всегда, подкралась незаметно и… наступила.

Кудесник скуксился. Он сам не ожидал, что так привяжется к этим беспокойным растениям. Пусть магическим и разговаривающим, но все же растениям. Кажется, он где-то слышал историю, в которой мальчик влюбился в розу. Но то — роза, а тут — куча беспокойных мандрагор. Да и он уже не мальчик.

Кудесник попытался поговорить на эту тему с Диодором, но тот был в мартовском загуле, который плавно перетек в апрельский.

Кот уходил из дома рано утром, загадочно улыбаясь себе в усы, а возвращался поздно вечером, усталый и задумчивый. Он забирался в свою трехлитровую банку и сразу засыпал. Ну какие тут могут быть серьезные разговоры?

С Тули́нэ тоже было бесполезно разговаривать — она не знала про уговор, поэтому была по-весеннему радостна, солнечная и невыносима. Что поделать — юность, впереди каникулы и беззаботное лето.

Кудесник маялся. Он не хотел заводить беседу с Ман или малышками про договор, но понимал, что оттягивать с неприятным разговором он больше не может.

— Ман… — неуверенно начал кудесник, когда старшая мандрагора появилась в торговом помещении с ведром и тряпкой. — Я хотел бы поговорить…

— В чем дело? — напряглась мандрагора.

Интонация кудесника ей не понравилась.

— Помнишь, когда мы вас… — мужчина замялся, вспоминая, сколько неприятных эпитетов он услышал от нее при первой встрече. — Пригласили у нас немного погостить…

Ман испытующе смотрела на хозяина лавки.

— Время нашего договора… Оно… Заканчивается…

— И что?! Ты нас выгоняешь?! — в голосе Ман послышались устрашающие нотки. — Дра! Го! Ра! Живо сюда!

— Нет, я лишь… — замялся кудесник.

— О, человеческое коварство! — начала пыхтеть мандрагора. — О! Какое вероломство! После того как я почти навела порядок в этом хламовнике и уже была готова передохнуть от этих постоянных уборок, от этих бестолковых посетителей, которые только и делают, что ноют и везде следят своей грязной обувью! Он говорит нам: «Проваливайте!»

— Э-э-э… Я так не говорил… Я лишь хотел…

— Выгнать нас! Вышвырнуть, выкинуть, отправить восвояси и… Закопать обратно в эту грязную землю с насекомыми, червями и кротами!

Прибежали Дра, Го и Ра.

— Это правда? — захныкали малютки. — А мы думали, что ты нас любишь, а ты… Ты…

— Подождите! — кудесник повысил голос. — Действие нашего договора подходит к концу, если я его нарушу, то попаду под астральные санкции, а для чародея, держащего магическую лавку, это чревато полным финансовым крахом…

Он виновато поглядел на расстроенное ботаническое семейство.

— Но я так к вам привязался… — вздохнул чародей.

— О, вероломство, а коварство… — перебила его Ман. — Нас променяли на деньги… Деньги, деньги, деньги… Ты только и думаешь о том, как выпотрошить кошельки и карманы своих посетителей…

Она раскраснелась и не желала ничего слушать.

— Я не хочу назад в землю! — громко заявила Го. — Я люблю бегать, а в земле я не смогу этого делать!

— А я не смогу драться с барабанами! — подхватила ее Дра. — И не смогу гонять Диодора.

— А я не смогу быть сердцем фонаря… — захныкала Ра.

— А я не смогу навести полный порядок! — воскликнула Ман. — Вы пробовали когда-нибудь навести полный порядок, будучи закопанным в земле? Я пробовала — это настоящая пытка!

— Ну раз никто из вас не хочет возвращаться назад, то у нас остается только один выход… — примирительно улыбнулся кудесник.

* * *

— Ну вот, мы наконец и дома! — громко прокричала Ман брезгливо касаясь стенки родной ямки.

Дра и Го фыркали и пихались, старый дом был им тесен — за зиму они умудрились прилично подрости.

— Дом! Дом! Милый дом! — без энтузиазма кричали малышки, — Ура!

— Все? Формальности соблюдены? — поинтересовалась Ман, — давай уже вытаскивай нас отсюда!

— Еще должна быть Ра, — задумчиво проговорил кудесник, — без нее договор не закроется.

— Где эта девчонка! — возмутилась Ман.

— Здесь! — воскликнула Ра, и с радостным визгом плюхнулась в лунку к сестрам.

— Осторожней! Ботву помнёшь! — воскликнула Ман, — Теперь, давай, бухти про милый дом и закрываем этот дурацкий договор, а то я уже вся перемазалась.

— Дом, милый дом! — довольно прощебетала малышка, — как же хорошо!

— Ра?! Тебе нравиться жить в земле? — удивилась Дра.

— Причем тут земля? — рассмеялась Ра, — мой дом — это там, где мы все вместе… Вы и есть — мой дом!

* * *

— Чего так долго? — спросил на обратной дороге, кудесник у загорелого и отдохнувшего сказочника.