Залетная гостья (СИ)

— Я отпускаю тебя, Юля, — продолжил он, поднимаясь с пола и выпрямляясь. — Я не из тех, кто насильно удерживает кого-то против его воли. Я пытался. Но потом понял, что этим только обрекаю всех на страдания и несчастья. А я не какой-нибудь лордишка, берущий что ему хочется силой и насилием. Ты свободна. — Шер наконец повернулся ко мне лицом. — Считаю обещание вашей семьи выполненным и конфликт… — Он опять тяжело вздохнул. — …исчерпавшим себя, — шумно выдохнул, отворачиваясь обратно к переходу.

На что угодно спорю, слезы лить не станет, а если и станет, то я этого никогда не увижу.

— Спасибо, Шеррер, — сказала бывшему мужу, подойдя сзади и положив ему на плечо руку. — Спасибо тебе. За твое великодушие. И редкое, но сейчас столь искреннее милосердие. Будь счастлив. Я искренне желаю тебе этого.

Он лишь развернулся и обнял меня крепко на прощание. Я не осталась в стороне и прижалась к нему, мысленно отпуская и оставляя с ним все, что между нами было. Если я возьму это с собой, то наверное дома мне будет очень больно. И поэтому отдала последние крохи силы искры, что теплились в груди, на ментальное создание одного большого воспоминания-ощущения, которое передала Шеру. Просто мысленно пожелала, чтобы все чувства, которые когда-либо к нему испытывала, дошли до него. По крайней мере, если у меня получилось, у Шера должно остаться о проведенном со мной времени приятное неугасающее чувство. А еще облегчение.

Первой выбравшись из наших неожиданных сентиментальных объятий, подошла к чемодану, кое-как отбуксовала тот к переходу и оглянулась на прощание. Шер смотрел мне вслед, но каким-то слепым взглядом: словно бы вглядывался куда-то сквозь меня. Наконец, встретившись с ним глазами, улыбнулась, отвернулась, чтобы не видел, как заблестели мои глаза, покрепче сжала ручку чемодана и шагнула в переход.

Как и в случае перехода, открытым кольцом, вязкая субстанция поглотила меня, и через мгновение я оказалась в своей комнате. Отпустила до боли в пальца и ладони сжатую ручку, сделала несколько шагов и рухнула на собранную диван-кровать. Помнится, два с половиной месяца назад, покидая квартиру, я оставила постель разобранной… Не важно.

Я дома. И пускай от чего-то щемит сердце. Это нормально: когда мы семьей путешествовали по Волге, в последний день тоже уезжать не хотелось. Но надо было. Когда отец уходил, отпускать тоже не хотелось. Но мы понимали: удержим — будет хуже. А значит, надо. И теперь, когда я наконец-то вернулась домой, в свою прежнюю обычную жизнь из сказки, даже если в ней и присутствовали не самые светлые моменты, в груди поселилась светлая грусть. Уже и не так хочется, понятно дело, но — надо. Я — дома!

Глава 25. Залетные гости

Первым делом включила телефон, достав тот из ящика стола. Тут же посыпались десятки сообщений о пропущенных звонках, пара ответных голосовых сообщений от мамы. Куча добрых и хороших слов в мой адрес и адрес Лиды, которая, сообразив, что не предупредила ее я не просто так, придумала замечательную легенду. По ее версии я искупалась, простыла и охрипла, поэтому не могу взять трубку.

Сама мама позавчера уехала в больницу к тете Наде, которую наконец выписывают. Будет она утром в день моего предположительного приезда, и если она окажется дома раньше меня — пообещала поставить жучок, чтобы отслеживать передвижения блудной дочери. Не осталась в долгу и Лида, которой я позвонила первым делом.

Подруга оказалась безмерно рада услышать провинившиеся нотки в моем голосе и назначила сегодня днем встречу в нашем кафе напротив здания университета. Как старосту группы ее вызвали в деканат, ведь через несколько дней начиналась учеба!

Вздохнула. Как же непривычно окунуться с головой в проблемы прежней жизни, два месяца об их реальном существовании и не помышляя! Теперь все снова будет по-старому: учеба, ненормированный график репетиций Марины, из-за которого страдает вся семья, усталая, возвращающаяся по вечерам с работы мама, посиделки у тети Нади… Мысли прервал звук проворачивающегося в замочной скважине входной двери ключа: мама?

— Юля, ты дома? — взволнованно спросила она, даже не скинув обувь. Так и направилась, стуча каблучками босоножек в мою комнату. — Вернулась, птица залетная! А-а-ах! Ты что с волосами сделала?! Вы же на даче были!

Меня окатили двойственным взглядом, отражающим одновременно и материнский укор и почему-то презрение. Словно она не могла определиться с испытываемыми разом чувствами. С первым я согласна. Безнравственное отношение дочери, в ночь выскочившей без предупреждения на улицу и укатившей на чью-то дачу, оскорбит любого родителя. Да, мама, я знаю, мама, ни один проступок Марины не стоит рядом с моей выходкой. Конечно, мама, я всегда была ответственной, а тут выкинула вот такой никем не ожидаемый фортель. А второе… И тут вспомнила: женщина, с которой мать видела последний раз отца, была брюнеткой. С тех пор у нее к ним крайне предвзятое отношение.