Залим

Развернувшись, я сделала несколько шагов к двери, моя кисть уже успела лечь на холодную ручку, когда неожиданно ко мне сзади подошли.

- Рада, - едва слышно произнесли мое имя, и я вынужденно повернулась обратно. Голову пришлось поднять, я встретилась взглядом с чужими, потемневшими глазами.

На удивление, Шиков не стал больше ничего говорить. Его горячая ладонь легла аккурат на шею, спустя пару секунд, сжала ее, почти до боли, но я лишь терпеливо прикрыла глаза, не понимая, что происходит, но, тем не менее, не решаясь это прервать.

Прошло еще какое-то время и прикосновение, приносившее боль сменилось другим, противоположным. Длинные, тонкие пальцы огладили нежную кожу, словно прося прощение за мимолетную грубость, опустили ниже, остановились между грудей. Чуть нажали, заставляя меня попятиться, спиной упереться в дверь, находившуюся позади.

Я прикрыла глаза, понимая, как давно у меня не было близости с мужчиной. Как давно я не была близка с тем, кого когда-то очень давно полюбила всем сердцем, всей душой.

Предвкушение, поселившееся где-то глубоко внутри, пришедшее с первым прикосновением родных рук, не обмануло. За грубостью и лаской следом пришел поцелуй.

Жадный, как путник в горящей пустые. Яркий, как фейерверк в темную, непроглядную ночь.

На какое-то время я очутилась в другом мире, в другой вселенной. Все вокруг перестало существовать. Не стало мыслей. Не стало слов. Осталось только сбивчивое дыхание, обжигающие касания рук на моей талии и горячие губы, огнем проходившиеся по моим устам.

Материальный мир остался где-то далеко, где-то позади, ушло пространство, остановилось время. Душа слилась с душой, оставляя только раскаленные эмоции, жаждущие большего тела.

Можно ли было изголодаться по другому человеку? По своей частичке, дарованной тебе свыше? Можно ли было начать снова дышать спустя долгие годы одиночества и отчаяния? Можно ли было почувствовать, как, наконец, забилось твое сердце после длительной остановки? Можно ли было быть ходячим мертвецом и очнуться от кошмарного сна спустя столько лет?

Можно.

Глава 4

- Бесстыжий, - я тихо рассмеялась, наблюдая за тем, как бывший, совершенно не стесняясь своей наготы, развалился в кровати, даже не удосужившись прикрыться простыней.

Залим молча усмехнулся, бросая на меня лукавый взгляд.

Разумеется, мне нравилось, и я не имела ничего против. Мне нравилось любоваться его телом, будь оно облаченным в ткань или же нагим. За время нашего расставания оно изменилось, но несильно. В Залиме были небольшие изменения – морщинка, залегшая между бровей, взгляд, ставший более суровым, мышцы, обрекшие более четкие очертания. Но в целом, тело, лежавшее сейчас рядом со мной на одной постели – было родным, до боли знакомым и привычным во всех смыслах этого слова.

После Шикова у меня были мужчины, разумеется, но ни с одним из них я не могла познать то удовольствие, которое приносил Залим. Думаю, он знал это. Понимал. Чувствовал.  

Почему? Наверное, каждая когда-либо любившая женщина поняла бы меня без слов. Близость с тем, кого любишь всем сердцем и тем, кого просто хочешь – это совершенно разные близости, и так было всегда. Полагаю, что у всех, не только у меня.

Шиков докурил свою сигарету, забрал в руки бокал белого вина, что стоял на прикроватной тумбочке. Сделал глоток, прикрыл глаза, а затем потянулся, словно большой и довольный кот.

Ему не хватало этого. Возможности расслабиться и быть человеком. Обычным, простым человеком со своими слабостями. На работе он был вынужден быть сильным ради своих пациентов, их родных, ради коллег, которые равнялись на него или подчинялись по долгу службы. А дома он обязан был быть сильным, как глава семьи, как отец и муж.

- Убежишь или останешься на ужин?

- Спрашиваешь! От меня разит сигаретами и алкоголем, - он хмыкнул, давая понять, чем ему это грозит. Насколько я вообще поняла из коротких ответов на мои весьма неудобные вопросы, в браке Залиму было, как минимум, непросто.

Но на самом деле, я всегда боялась его ответа, потому что, в те моменты, когда он говорил, что не останется со мной после секса, внутри сначала что-то обрывалось, а затем образовывалась огромная дыра из боли, обиды и отчаяния. Чтобы не показать своих эмоций я, обычно, уходила в ванную, якобы принять душ. Зато, когда Шиков говорил, что останется… тогда что-то внутри меня ликовало, переливалось разными оттенками счастья.

- Пожарить котлеток?

- И пожирнее, и посочнее, и, так, чтобы было как можно вреднее, - он улыбнулся, закладывая руки за голову.

- Будет сделано, - кивнула я, улыбаясь.

По правде говоря, я не ожидала, что наш поцелуй в его кабинете может перерасти… да хоть во что-то. Но он перерос. Сначала в одну страстную, горячую ночь, в которой мы, будто заново познакомились друг с другом.

А затем вылился в полноценную, длительную связь.

Его связь на стороне от законной жены.