Залив ангелов

— Чепуха! Уверена, ваша работа подождет. А я ждать не могу!

— Ваше высочество, я ведь повариха. Я должна приготовить несколько блюд к обеду, и у меня в духовке пирожные, которые вот-вот нужно будет вынимать.

Принцесса посмотрела на меня так, словно я была каким-то странным насекомым, которого она прежде не видела:

— Так вы говорите, что служите поварихой у моей матери?

— Да, мэм, — кивнула я, а потом храбро добавила: — Сейчас я исполняю обязанности шеф-кондитера.

— Женщина-шеф? Как это своеобразно. И новаторски. — Она вздохнула. — Ну, в таком случае, полагаю, я не могу отрывать вас от ваших обязанностей. Моя мать не обрадуется, если обед подадут с опозданием.

Я на всякий случай вновь присела в реверансе:

— Прошу меня простить, ваше высочество. Но разве ваша горничная не может выполнить это поручение? Или кто-нибудь из служащих отеля?

— Боюсь, моя горничная обо всем доложит матери. Но вы правы — в отеле должен быть посыльный, который вполне с этим справится. Пойду посмотрю. — И она зашагала через двор.

Пока я провожала ее взглядом, мне вдруг стало ясно, что именно ее голос раздавался из окна. Значит, это она спорила с врачом. И я успела заметить, что было написано на бумаге, которую она пыталась мне всучить: «2 бут. героина Байера, 1 бут. лауданума, 1 уп. игл». Все наконец встало на свои места.

У меня не было ни опыта, ни реальных знаний на эту тему, но слухи достигали и моих ушей, а еще матушка перед смертью полюбила лауданум, да так, что отец стал за нее беспокоиться. Так что теперь я поняла, почему в голосе принцессы было столько отчаяния. Иглы нужны были не для шитья, а чтобы вводить зелье в кровь: принцесса Елена пристрастилась к наркотикам! Еще один факт, который я узнала, но о котором никому не смогу рассказать.

Я направлялась на кухню, опасаясь, как бы мои пирожные не пригорели, когда вдруг услышала свою фамилию — вернее, ту, под которой меня тут знали.

— Бартон? — вопросил мужской голос. — Не припомню такой среди тех, кто служит у ее величества. — Он говорил по-французски с сильным английским акцентом.

Обернувшись, я увидела одного из джентльменов ее величества, который разговаривал с парнишкой, похожим на посыльного. Глубоко вздохнув, я подошла к ним:

— Это я Хелен Бартон. Я служу у ее величества поварихой.

— Вы готовите еду ее величеству? Поразительно! — изумился джентльмен.

Я увидела в руках у посыльного письмо и спросила по-французски:

— Это для меня?

Посыльный кивнул и протянул письмо мне:

— От виконта Февершема.

Я взяла его и покраснела.

— Боюсь, у меня нет при себе денег, — запинаясь, проговорила я.

— Хозяин хорошо мне платит. Не беспокойтесь! — Посыльный поклонился и был таков.

Джентльмен посмотрел на меня так, что я почувствовала себя очень неловко.

— С каких это пор прислуга получает письма от виконтов?

— Мы с ним встретились на soirée леди Крозье, — объяснила я, хотя с большим удовольствием объявила бы ему, что Джайлс Уэверли — мой кузен. — Меня пригласили поучаствовать в живой картине.

Джентльмен покачал головой:

— Это неразумно, девушка. Связи с теми, кто выше по положению, всегда заканчиваются трагически, особенно для вовлеченных в них девиц.

— О нет, сэр, ничего подобного не будет. Я прекрасно все понимаю. Виконт Февершем обещал показать мне пляж возле своей виллы, не более. Никаких иных намерений у меня нет.

— Продолжайте твердо держаться этого, — проговорил он. — Молодые аристократы склонны считать девушек из прислуги легкой добычей, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Сэр Артур, вы свободны? — окликнул его кто-то с лестницы отеля. — Если не возражаете, я хотел бы с вами переговорить.

— Надеюсь, барышня, вы всерьез отнесетесь к моему предупреждению.

Сэр Артур слегка кивнул мне и ушел. Я осталась стоять на месте, с интересом глядя ему вслед не из-за того, что он мне сказал, но потому, что узнала его голос. Тот самый высокий резкий голос, который доносился вчера вечером с балкона. А его обладателем оказался не кто иной, как сэр Артур Бигг, личный секретарь королевы.

Я открыла письмо, только когда оказалась внутри здания, в стороне от чужих глаз.

Дорогая мисс Бартон!

Надеюсь, Вы не сочтете это письмо дерзостью, но мне так понравилась наша небольшая беседа у маркизы Крозье, что я был бы рад снова с Вами увидеться. Я помню Ваши слова о том, что Вы находитесь в полном распоряжении ее величества, но мое время принадлежит лишь мне одному. Поэтому, когда бы Вы ни освободились, я готов приехать в карете и увезти Вас на час или два. Я был бы рад показать Вам окрестности нашей виллы — они прекрасны!

Искренне Ваш, Джайлс Уэверли