Залив Гавана

— Я читала об этом, — ее глаза похолодели. — В партийной газете описываются сложности с русскими из-за сахарного контракта, AzuPanama взялась помочь нашей стране.

— В качестве посредника?

— Судя по статье, да.

— Компания панамская?

— Конечно…

Он провел ее в кабинет, открыл зеленый портфель и выложил его содержимое на стол, документ за документом.

— Копии списков участников из России, Кубы и AzuPanama. Список директоров компании AzuPanama, а также кубинские паспорта, авиабилеты компании Кубана Эйрлайн и гостиничные счета на те же имена. Кроме того, выписка из панамского банка, подписанная Джоном О’Брайеном, проживающим на Кубе, и свидетельство о банковском депозите на имя вице-консула Бугая.

«Кажется, все идет хорошо, — подумал Аркадий. — Потом он плавно подведет разговор к участию в этом деле О’Брайена и Джорджа Вашингтона Уоллса, к их отношениям с Луной и Приблудой». Осорио откашлялась, потом аккуратно разложила документы, едва прикасаясь к ним, будто боясь обжечься.

— Я думала, вы пытаетесь отыскать фотографию Приблуды для доктора Бласа, — сказала она.

— Да, конечно. Но на эти бумаги я наткнулся раньше.

— Откуда они взялись?

— Почему вы не посмотрите, что они из себя представляют?

— Я и так вижу. Это очевидно. Документы изготовлены для того, чтобы дискредитировать Кубу и революцию, — прошипела Осорио.

— Сравните имена на этом свидетельстве о регистрации с паспортами. Вы сами увидите, что AzuPanama на самом деле вовсе не панамская компания. AzuPanama была создана в Панаме Кубой с помощью банка, контролируемого американским эмигрантом О'Брайеном. Вот за чем охотился Приблуда, когда он погиб. На сегодняшний день AzuPanama обошлась России дополнительно в 20 миллионов долларов. Люди умирали и за меньшие деньги.

— От сердечного приступа?

— Нет.

— Так утверждает Доктор Блас.

— Во всяком случае, — продолжал Аркадий, — мы видим совпадение имен из AzuPanama со списком из министерства сахарной промышленности. Приблуда, должно быть сопоставил эти имена из списков.

— Мы ничего не будем делать, — Осорио сделала шаг назад. — Вы лгали мне.

— Вы сами видите документы.

— Я смотрю на вас. И что я вижу? Человека, который утверждает, что ищет фотографию своего погибшего друга, а на самом деле собирает антикубинские материалы. Я пришла, чтобы помочь вам, а вы швыряете мне в лицо эти сфабрикованные против революционной Кубы бумаги, не объяснив, откуда они взялись. Я не прикоснусь к этим фальшивкам.

Все пошло совсем не так, как надеялся Аркадий.

— Вы можете проверить их.

— Я не собираюсь помогать вам. Я ничего не знаю о вас. Все, что у меня есть — это фотография и ваше утверждение, что вы — друг Приблуды. Но это только слова.

— Вовсе нет, — ее ответ помог сформулировать мысль, которая и раньше проскальзывала у Аркадия. Его беспокоило то, как его фотография из квартиры Приблуды попала к Хеди. — Это вы дали Луне мою фотографию?

— Как вы можете подозревать меня в этом?

— Логический вывод. Предположим, что после вскрытия вы пришли сюда, чтобы снять отпечатки пальцев, и нашли фотографию несчастного русского, который только что прибыл в Гавану. Вы, естественно, позвонили Луне, который сказал, чтобы вы передали фотографию ему.

— Ничего подобного!

— Кто дал фотографию бедняжке Хеди? Вы помогали Луне все это время?

— Не таким образом…

— Все кубинские полицейские носят с собой нож для колки льда и бейсбольную биту?

— …Лучше бы вы оставались в Москве. Тогда трупов было бы меньше.

— Тут вы правы.

Осорио схватила сумку. Она была уже за дверью прежде, чем он успел понять, что нужно было подойти к теме участия AzuPanama в этом деле как-то поделикатнее. Но почему на кубинку произвело такое впечатление простое доказательство? В конце концов, это была Гавана — место, где торговый атташе плавает ночью в море в какой-то автомобильной камере, где яхт-клуб «Гавана» то ли существует, то ли нет, где девушка может потерять голову дважды за вечер. Нелепая ложь Осорио насчет фотографии — это уже перебор. Все же он пожалел о том, что резко говорил с ней.

Уже на улице Офелия поняла, что, кроме задвижки на двери, у Ренко не было никакой защиты на случай, если Луна вернется. Она не сказала русскому о том, каким был Луна, стоя над телом Хеди в мотеле, как покраснели его глаза и как подергивались мышцы лица, будто сжимаясь в кулак. Или позже, когда сержант сидел в архивной комнате… Пройти мимо него было все равно что гулять в тени ревущего вулкана.