Залив Голуэй

– А если бы это и не убило меня на месте, то могло бы покалечить или испугать до потери рассудка, – сказал Майкл. – Добавь к этому еще и унижение из-за того, что во всем были виноваты бочки с портером.

– Не шути так, Майкл, – возразила я. – Он спас тебе жизнь. Патрик спас тебя.

– Да, спас – двенадцатилетний герой, – согласился Майкл. – Когда Патрик сам пересказывал мне эту историю, он сказал так: «Я направлялся к насосу, чтобы смыть грязь со своих рук, но тут что-то заставило меня свернуть в кузницу. Я тогда едва не засопротивлялся этому странному порыву. Был очень близок к тому».

Теперь я взяла Майкла за руку и удержала ее.

– Но он все-таки сделал это. Твой Патрик. Он спас тебе жизнь. Майкл, когда я смогу познакомиться с ним? Когда смогу поблагодарить его за это?

Майкл улыбнулся, но перевел взгляд в сторону залива.

– Это еще не конец истории, – сказал он. – Патрик оставался с нами, работал у фермеров в округе и наблюдал, как я расту. Когда мне было лет пять, он взял меня с собой на небольшой участок каменистой земли. Мы выбирали из нее гравий и мелкие камни и удобряли навозом, остававшимся после лошадей «Бьяни». Потом он научил меня вырезать глазки ростков из посадочного картофеля и садить их глубоко во вскопанную землю. В тот год у нас было море картошки, и нам больше никогда не приходилось покупать ее у Джимми Джо или других соседей. «Он пытается сделать из Майкла фермера», – говорила бабушка моей матери. «Земля разобьет тебе сердце, – говорила она мне. – Это не твое, нет. На ней ты зависишь от прихоти лендлорда». Но Патрик возражал: «Каждый дюйм ирландской земли принадлежит только нам. Даже если Sassenach где-то получили на нее документ с печатью, какая разница? Земля принадлежит тем, кто на ней работает. Придет день, когда мы заберем ее назад, а к тому времени Майкл уже должен будет научиться правильно с ней обращаться».

– Прямо мятежные речи, – заметила я. – Ну, от этого никакого вреда. Мой папа тоже на словах постоянно бунтует. А Патрику тогда сколько было – семнадцать?

– Есть множество людей, которые только говорят, но Патрик – человек действия.

– Осторожнее, не наговори лишнего, – испуганно прошептала я, хотя вокруг не было ни души.

– Лендлорды в нашей части страны – безжалостные и жестокие люди. На перекрестье дорог стоит cnocnacroch'adon, помост палача, – напоминание об отцах, казненных здесь за то, что они крали еду для своих голодных детей. Такое любого может запугать, но только не Патрика. Когда мне было лет девять и он еще был с нами, выдался неурожайный год на пшеницу, и некоторые из арендаторов Блейкни задолжали ему ренту. Их должны были изгнать с земли, если они не рассчитаются немедленно. И Патрик тогда нашел для них деньги.

– Каким образом? – снова прошептала я.

– Он ограбил самого полковника Блейкни, стащив его с коня на пустынном участке дороги. Повалив его наземь, Патрик забрал у него кошелек. Поговаривают, что он даже не использовал оружия. Полковник не был уверен в том, что это был Патрик: нападавший завязал свое лицо платком. Полковнику Блейкни все равно был нужен кузнец, а Патрик исчез. Поэтому нашу семью не наказали. Но Патрик не вернулся. Мы слышали, что он скрывается в горах. Ходила молва, что он стал разбойником. Но я уверен, что он скучает по работе на земле. С тех пор я его не видел. Думаю, мой отец иногда встречался с Патриком во время своих странствий, потому что порой он приносил больше денег, чем мог заработать игрой на волынке где-нибудь на улице. – Майкл опустил глаза. – Папа умер примерно через три года после ухода Патрика, и я был уверен, что тот придет на похороны. Он не пришел, но у себя под дверью мы обнаружили три бочонка виски и устроили такие поминки, о которых до сих пор помнят в Галлахе. «Последние настоящие поминки», – говорили о них. Из Каллоу и Ахаскры пришли толпы Келли. Мы похоронили отца в Клонтаскертском аббатстве…

– Где есть Святой Михаил и русалка, – добавила я.

Он улыбнулся.

– А еще могилы всех Келли. Погребальную песнь для моего отца играла группа волынщиков, а мама и дед в печали стояли неподвижно и слушали… Пока они играли, я взглянул в поля и увидел одинокую фигуру на склоне холма.

– Патрик, – ахнула я.

– Я верю, что это был он. Это произошло шесть лет назад. С тех пор о нем ничего не известно. Слухи, и только, – закончил он.

– Выходит, он не знает, что твои мама и дед умерли, как не знает про Чемпионку и все остальное?

– Мне кажется, у него были свои способы узнавать разные новости из Галлаха, но теперь, когда я оттуда уехал…

– Судя по твоим словам, Патрик мог податься в Америку.

– Он никогда не покинул бы Ирландию, – заверил Майкл. – Онора, думаю, я обязан рассказать про Патрика твоему отцу. Возможно, он не захочет, чтобы ты выходила за человека, у которого такой брат.

– Почему? В последний раз ты разговаривал с Патриком, когда тебе было девять лет. Разных Келли десятки тысяч. Кто может как-то связать тебя с ним?

– И все-таки.