Залив Полумесяца

Даже не удосужившись что-либо ответить, Сафанур Султан неловко поднялась с подушки из-за столика и, приложив ладонь к своему животу, будто так пытаясь унять тошноту, удалилась под провожающими ее взглядами.

– Я бы на твоем месте не стала злорадствовать, Ассель, – произнесла Амирхан Султан, заметив, что та подавила злобную усмешку.

– Это почему же? – та повернулась к ней с презрительным выражением лица.

– Возможно, ты права, и Сафанур действительно стало плохо из-за того, что она слишком часто бывает с шехзаде, – спокойно продолжила Амирхан Султан, зная, как поставить ее на место. – Ведь известно, какими это чревато последствиями.

Филиз Султан постаралась не показать своего удовлетворения, когда она увидела, как изменилась в лице Ассель Султан. От ее злорадства не осталось и следа, когда ее пронзила мысль о том, что ее ненавистная соперница может быть снова беременна.

Столько лет ничего, а теперь вдруг случилось чудо? Что, если… Нет, это, конечно, маловероятно, но что, если на этот раз Сафанур родит долгожданного сына? Тогда она обретет просто огромную власть не только над шехзаде, но и в гареме. Нет, только не это… Она же не может получить в этой жизни все, в то время, как она, Ассель, так и будет довольствоваться одиночеством, болью и завистью!

Дворец санджак-бея в Амасье.

Прибывшего в свою провинцию шехзаде Османа встречали как его малочисленный совет во главе с лалой Тахаром-пашой, так и служители дворца, достойные того, чтобы лично приветствовать своего господина. Пока последние помогали вернувшемуся гарему, скрытому за платками и мешковатыми накидками, выбираться из карет и заносить вещи во дворец, Тахар-паша – высокий и крупный престарелый мужчина – вышел навстречу своему воспитаннику.

– Шехзаде, мы рады приветствовать вас в Амасье спустя столько времени, – Тахар-паша почтенно склонил голову, а шехзаде Осман лишь раздраженно на него глянул, а после глубоко вдохнул свежий утренний воздух и огляделся вокруг – на окружающий дворец лес, поредевший к осени, и знакомые взгляду окрестности. – Мы надеемся, за время регентства вы набрались опыта и…

– Оставь это, паша, – бесцеремонно оборвал его шехзаде Осман. – После все обсудим, а сейчас я хочу отдохнуть с дороги.

– Разумеется, – выдавил с оттенком досады Тахар-паша и снова склонил седовласую голову в чалме, когда шехзаде размашистым шагом прошел мимо него.

Распрямившись, он обернулся на других членов совета провинции и наградил их усталым взглядом, на который они ответили точно такими же, словно говорящими «а чего вы ожидали?»

Тем временем рабыни с шумом и суетой заново обустраивались в гареме – небольшом и достаточно скромном в сравнении с великолепием гарема султана. В числе многих других фавориток Десен оказалась на втором этаже и получила в свое распоряжение комнату, которую разделила с другой фавориткой по имени Гюльбахар.

Гюльбахар была очень приятна взгляду со своими длинными черными волосами и аккуратным милым личиком и отличалась спокойным характером, хотя и была завистлива, что сразу же подметила Десен, то и дело ловившая на себе ее взгляды украдкой. Гюльбахар, как и Лейла, ненадолго удержала внимание шехзаде Османа, после чего уже который месяц пребывала в положении забытой фаворитки. Конечно же красивая Десен, только недавно ставшая фавориткой и еще не забытая их господином, стала объектом ее зависти. Но Гюльбахар пыталась ее скрыть, чтобы не показать своего унижения.

– А здесь мило, не правда ли? – спросила Лейла, которая пришла в их комнату, чтобы поделиться впечатлениями с Десен и просто поболтать с ней. Она стояла и оглядывалась в комнате, которая не многим отличалась от той, в которой поселили ее. – У вас стены, правда, не желтые, а голубые, и комната выглядит уютнее, чем наша с Фатьмой.

– Я, честно, думала, что дворец будет меньше, а он совсем не так плох, как я представляла, – улыбнулась Десен, раскладывая на полках настенного шкафа, находящегося над ее кроватью, свои немногочисленные вещи из сундука. Она выглядела умиротворенно-счастливой и словно бы светилась изнутри. – Мне здесь нравится.

– Ну, это ненадолго, – подала голос Гюльбахар, которая уже покончила с вещами и возлежала на своей кровати, наблюдая за ними.

Лейла повернулась к ней и поглядела на нее с недовольством, потому что чувствовала исходящую от нее зависть и плохо скрываемое недружелюбное отношение к Десен.

– Почему? – удивленно спросила последняя, обернувшись на соседку по комнате.

– Этот дворец – не Топкапы, а, значит, здесь и порядки иные. Я уже успела поболтать с теми девушками, которые и раньше здесь жили. В Топкапы всем заправляла добродушная Фатьма Султан, которая и гаремом-то, в сущности, не интересовалась. А здесь вся власть в руках Хафизе Султан…

– Это что, плохо? – в непонимании воскликнула Лейла.