Залив Полумесяца

Али Эфенди стоял посреди гостевой комнаты – высокий, стройный для своих лет, с обычным лицом восточного мужчины с черными волосами и короткой аккуратной бородой. За его спиной, оскорбленно вскинув подбородок, стояла Айше-хатун, а ее дочери, как всегда, держали мать под руки по обе стороны от нее.

– Муж мой, – почтенно склонила светловолосую голову Элмаз-хатун, всем своим видом излучая радушие и покорность. – Ты звал меня?

– Айше утверждает, что ты при всех проклинала ее и оскорбляла, – устало, но строго произнес Али Эфенди, порядком уставший за годы от вечных ссор в его доме. – Это так?

– Возможно ли, господин? – изумленно округлила свои голубые глаза женщина. – Айше решила, что ты к ней несправедлив, увидев у меня платок, расшитый золотом, и стала обвинять меня во всех бедах. Этому свидетели все слуги.

– Да как ты смеешь, мерзавка? – задохнулась от возмущения Айше-хатун и подалась к мужу, который раздраженно выдохнул. – Она меня не уважает! Скажи мне, эфенди, кто теперь первая жена в доме – я или она?! Я вынуждена терпеть оскорбления от этой одалиски?

– Айше, прекрати, – оборвал ее Али Эфенди, повысив голос. Затем он обвел грозным взглядом всю комнату. – Я не позволю устраивать в моем доме скандал из-за какого-то платка. Чтобы подобного больше не было!

Тишина была ему ответом и, развернувшись, мужчина вышел из комнаты, что, конечно же, тут же развязало руки его женам, а точнее, их рты.

– Да растопчет Аллах твое счастье! Как ты вообще посмела обвинять меня? Ядовитая змея!

– Аллах, позволь мне станцевать на ее похоронах, – приглушенно прорычала от сдерживаемого гнева Элмаз-хатун, разворачиваясь и уходя, чтобы не слушать крики ревнивой и завистливой первой жены.

А Менекше-хатун и Эсфир устало переглянулись и подавили улыбки, потому что знали – завтра жены Али Эфенди, стоит ему переступить порог дома, устроят очередной скандал на пустом месте.

Глава 2. Ангелы и демоны

Наконец, с наступлением октябрьского холода войско достигло столицы после победоносной войны. Дворец Топкапы с нетерпением ожидал возвращения трех шехзаде османской династии, которая в это утро собралась в султанских покоях, чтобы с почестями встретить их.

Четвертый из наследников, который на время похода был назначен регентом престола, сейчас, важно заложив руки за спину, возвышался возле отцовского трона и нервно поглядывал на выстроившихся напротив него в ряд женщин своей семьи. Шехзаде Осман был высоким и статным, как оба его родителя, с красивым гладко выбритым лицом. Светлые волосы его золотились в солнечном свете – он был единственный из двоих детей Эмине Султан, который унаследовал этот необычный оттенок волос. Глаза его темно-карими, с глубоким проникновенным взглядом. Это был по-настоящему красивый мужчина, только, как и в облике его матери, красота эта была какой-то ядовитой, слишком яркой, а улыбался шехзаде Осман неприятно, с оттенком самодовольства и чуточку язвительно.

В покоях пребывало множество султанш – его тетки, жены его отца, сестры, его фаворитки, другие родственницы вроде Фюлане Султан и этой совсем еще молодой султанши, имени которой он не знал – она приехала в столицу пару дней назад, но так и не удосужилась предстать перед ним. И каждая поглядывала на него без всякого тепла, а порою с раздражающим сожалением или скрытым недовольством. На что шехзаде только повыше поднимал волевой подбородок и прищуривался с презрением, показывая, что мнение женщин его не заботит.

Он порядком устал от их невыносимого общества за те полтора года, что был вынужден пребывать в Топкапы и строить из себя регента престола, хотя на деле мечтал поскорее сбежать из этой золотой клетки в свой санджак, где был волен делать все, что ему угодно. Где он был сам себе хозяином. Шехзаде Осман терпеть не мог ограничивать себя рамками, заставлять себя делать то, чего он не хотел, но все именно этого от него и ждали. Постоянно ждали чего-то, а потом сами же и разочаровались в надуманных ими ожиданиях, которые он, конечно же, не оправдывал.

Ему было невыносимо тесно в облике шехзаде, который всем вокруг был должен: государству – быть готовым однажды сесть на трон и достойно управлять им, отцу-султану— во всем подчиняться и ни в чем не перечить, женщинам – быть образцом идеального, преданного и любящего мужчины. Но ни одного из этих качеств в нем не было. Ни склонности к самопожертвованию во имя эфемерного блага государства, ни покорности, ни способности глубоко привязываться к кому-то. И мужчину ужасно раздражал тот факт, что именно из-за отсутствия в нем этих качеств его считали недостойным человеком, который на самом же деле попросту не оправдывал чужих ожиданий и не стремился это исправить.