Залив Полумесяца

И в этот момент, когда Айнур Султан еще не успела отстранить свое лицо от лица брата, за их спинами послышался изумленно-испуганный вздох, будто кто-то застал их за чем-то предосудительным. Отодвинувшись друг от друга, шехзаде и султанша обернулись и увидели застывшую на пороге террасы Афсун Султан, которая в невероятном напряжении смотрела на них возмущенным и даже чуть пораженным взглядом. Айнур Султан смутилась и, почувствовав себя неловко, встала с софы и поклонилась, чувствуя, как заалели ее щеки. А ее брат, невозмутимо и даже лениво встав на ноги, с непониманием поглядел на свою ошеломленную мать.

– Валиде. Что вас сюда привело?

– Вы не хотите объяснить мне, что я только что видела? – в негодовании процедила Афсун Султан, и ее грудь тяжело вздымалась от сбившегося из-за овладевшего ею гнева дыхания.

– Не вижу в этом необходимости, – отрезал шехзаде Орхан. – Как и в том, что вы явились сюда. Я вскоре намеревался прийти к вам с братом и должным образом поприветствовать.

– Неужели? – надменно отозвалась его мать, пронзая сына такими же серыми, как у него, глазами. – А я уж подумала, что ты даже не снизойдешь до нас. Конечно. Кто мы с Ибрагимом такие, чтобы ты первым делом шел к нам, вернувшись из похода, что длился полтора года? Всего лишь твои мать и брат, которые не идут ни в какое сравнение с… – она осеклась, холодно посмотрев на смущенную Айнур Султан. – Даже и не знаю, кем вы теперь друг другу приходитесь после того, что здесь я увидела.

Айнур Султан достаточно хорошо знала своего брата, чтобы предугадать, какую реакцию в нем вызовут подобные обвинения не столько в его, сколько в ее адрес. Она подоспела вовремя и предостерегающе положила свою хрупкую ладонь на его плечо как раз в тот момент, когда он яростно шагнул навстречу матери, готовый взорваться.

– Орхан, не нужно, – тихо воскликнула она и с облегчением ощутила, как его плечо под ее пальцами медленно расслабилось.

Афсун Султан с трудом проглотила оскорбление, которое почувствовала, наблюдая за этим. Ее собственный сын готов был наброситься на нее в ярости за один только холодный взгляд в адрес его сестры, которая, всего лишь накрыв ладонью его плечо, в один миг остудила его пыл и, подумать только, вступилась за нее, несмотря ни на что.

– Если вы хотите обсудить что-то со мной, сделаем это в ваших покоях, матушка, – твердо произнес шехзаде Орхан и, показательно взяв со своего плеча белую тонкую ладонь сестры, поцеловал ее, а после решительно направился в покои, покинув террасу и обойдя застывшую в дверях мать.

Афсун Султан в ледяном негодовании и с затаенной ревностью пронзила взглядом напряженно наблюдающую за ней Айнур Султан и, резко подхватив в руки длинный подол своего бордового платья, гордо ушла.

Она шла по коридору вслед хранящему молчание сыну, пребывая в непонятном состоянии из смешанных негодования, досады и огорчения. Едва они вошли в ее покои, как шехзаде Ибрагим радостно расцвел и бросился с тахты к рассмеявшемуся брату, которого с разбега обнял за пояс.

– Ты вернулся!

Это привело султаншу в секундное замешательство, и она на миг забыла, наблюдая за своими обнимающимися сыновьями, что была намерена делать и говорить. Но сразу же опомнилась и холодно произнесла:

– Ибрагим, иди в свою комнату. Мне нужно поговорить с Орханом наедине.

Мальчик, который до этого счастливо улыбался, заглядывая старшему брату, что трепал его по волосам, в глаза, в недоумении поглядел на мать.

– Но валиде…

– Немедленно.

Понурившись, шехзаде Ибрагим грустно посмотрел на своего брата, но тот ободряюще ему подмигнул и, неуверенно приподняв уголки губ, он ушел. Шехзаде Орхан, не глядя на мать, прошел к тахте и сел на нее, только после этого обратив к ней хмурое лицо.

– Итак?

Афсун Султан сардонически улыбнулась – она не верила, что оказалась в таком положении. Неужели она была пустым местом не только для повелителя, отца своих детей, но и для собственного сына? Сына, которого она в муках родила, которого с любовью и заботой растила, лелея надежду, что он станет ее надежной опорой, ее главной надеждой на лучшее будущее. Но вместо этого ее шехзаде по непонятной причине слушал лишь свою единокровную сестру, с которой она застала его в недвусмысленной ситуации, уж больно похожей на ласки влюбленных. И что ей в подобном положении нужно было делать?

– Я уже даже не стану укорять тебя в безжалостности по отношению ко мне, твоей матери, что тебя родила и вырастила, – горько заговорила она, с болью смотря на сына, что глядел на нее в ответ, словно чужой. – И не стану вопрошать, чем же я заслужила такое отношение к себе. Довольно с меня подобных унижений. Раз в твоем сердце нет любви и уважения ко мне, что же, пусть так. Я и это переживу, как пережила многое другое. Я хочу лишь знать, как долго ты намерен все глубже уходить во тьму порочности? Когда ты остановишься, Орхан?

Шехзаде раздраженно выдохнул и провел рукой по волосам.