Залог возможности существования

Крах вызывает необходимость его отчуждения для сохранения самоодобрения, построения системы осознанных объяснений, обоснований неотвратимости неудач.

В соответствии с оправдывающими себя и обвиняющими других объяснениями теперь строится искаженная картина мира и поведение (!), подтверждающее объяснения.

Не замечая того, демонстрант сам создает соответствующие общественные обстоятельства, которые демонстрируют ему независимость итогов его поведения от него самого.

ПРИМЕР № 135. НЕЧИСТАЯ СИЛА. При глубокой истерии ощущение непричастности к результатам собственной жизни у матери достигалось, например, тем, что она каждое утро просыпалась от крика младенца, распеленавшегося на пороге комнаты, куда его “бросила нечистая сила”, которая “всю жизнь ей вредит” (в действительности суеверная женщина каждую ночь сама спеленывала и клала | сына у порога в своем снохождении - сомнамбулизме).

Такое отчуждение итогов собственной деятельности помогает демонстранту сохраниться как целости, идентифицирующей себя с Я-идеалом. Но такой способ сохранения'-! осознанного Я приводит ко все большей и большей неприспособленности. Помогающая сохранению самооценки как высшей ценности на желательном уровне, отчуждающая свои результаты деятельность сознания имеет все менее и менее приспособительного смысла с точки зрения ее биологической и социальной необходимости для реализации первого неосознанного Я, для самоосуществления живого человека в действительных обстоятельствах жизни.

Ни себе ни людям. Так как объективные результаты этой деятельности в действительности не удовлетворяют никаких конкретных потребностей демонстранта, то часто они теряют и общественный смысл, так как остаются формально похожими на полезные, но не имеющими полезного содержания.

ПРИМЕР № 136. Я ПРЫГУЮ! Так маленькая девочка, видя, как другие прыгают через скакалку, сама начинает, имитируя, прыгать на месте, дергая за веревочку: веревочка отдельно, она отдельно: “Я прыгую!”.

Демонстрант живет в мире аутистических фантазий о себе и о мире и фантазий тем более развитых, чем менее соответствует им его практическая деятельность с ее конкретными результатами. Эти фантазии замещают ему его неудовлетворяющую реальность, отвлекают от нее, дают возможность ее обесценить и игнорировать.

За его холодным безразличием к реальности стоит чрезвычайная неприспособленность, ранимое неумение сознательно построить реалистическое взаимодействие с миром.

МАУГЛИ И ДЕМОНСТРАНТ

По мере развития человека одобрение из внешнего регулятора психической и поведенческой жизни становится регулятором внутренним (ингериоризированным). Причем главенствующей оказывается потребность в собственном одобрении себя.

Недостаточная сформированность человеческих потребностей или способов их удовлетворения и тогда остается причиной недостаточного для создания благоприятных условий существования среди людей количества и качества сигналов, способных мотивировать деятельность.

Напомню, что первым примером совершенной несформированности человеческих потребностей у человеческого ребенка является выросший среди зверей "Маугли".

Как теперь становится понятным, вторым случаем недостаточной сформированности человеческих потребностей у человека, росшего среди людей, являются только что описанные случаи становления индивидуальности демонстранта.

Демонстрант так же, как и Маугли, не заботится о практической полезности результатов своей деятельности для других людей. Правда, в отличие от Маугли, он не заботится и о ее полезности для себя.

Он вечное дитя, обреченное воспитателями на полную,, нередко совершенно инвалидизирующую зависимость от них. Позже обреченное на полную зависимость от любого человека.

Общество такую зависимость воспринимает как паразитизм и нещадно демонстранта использует.

И действиями, и предметами, и орудиями, и словами, в качестве орудий, демонстрант пользуется только частично, а в существеннейшем весь арсенал средств использует ни для чьей пользы, напоказ, как украшение и средство привлечь внимание и поощрение других людей, то есть в этом похож на Маугли.

Как и “Маугли”, разумеется не в такой абсолютной степени, демонстрант остается вне человеческой среды, не становится ее частью.

Хотя, в отличие от Маугли, у демонстранта уже сформирована потребность ощущать себя нравственным и производить на людей впечатление существа нравственного, то есть зависимого от их интересов, но, как и Маугли, демонстрант не усваивает человеческих норм в качестве внутренних регуляторов переживания и поведения.

Нужды людей не осваиваются им в качестве необходимых для него условий существования - сигналов возможности его самостоятельной активности по удовлетворению своих потребностей.

ПРИМЕР № 137. ПОКА... Ребенок все совал в рот, пробовал на съедобность...

Люди для нее были зрителями.