Залог возможности существования

Мы часто не только не знаем, но и не используем, не замечаем объективно необходимых нам вещей, условий, людей... Находящихся рядом с нами, доступных, только руку протяни, нужных и незнаемых нами...

ОБЪЕКТЫ УТРАЧЕННЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ

И напротив, мы слишком постоянно пользуемся теми предметами, обстоятельствами, общаемся (точнее, думаем, что общаемся) с теми .людьми, которые вовсе не способны утолить нашей жажды. И так “общаемся”, как ее вовсе и невозможно утолить!

Часто, трагически часто, пользуемся мы объектами утраченных потребностей и стремимся к сигналам, давно по-терявшим объективную связь с сигнализируемыми значимыми и объективно нужными нам явлениями. Очень часто не знаем, что нужное нам находится рядом. Ничто нам не сигнализирует его.

Нужное остается незначимым (незнаемым) и вянет рядом с нами, так и не использованное по назначению.

ПРИМЕР №26. ОШИБКА.

“ Я имел для души
Дантистку с телом белее известки и мела,
А для тела -
Модистку с изумительно нежной душой.
Десять лет пролетело.
Теперь я большой...
Так мне горько и стыдно
И жестоко обидно:
Ах, зачем прозевал я в дантистке
Прекрасное тело,
А в модистке
Удивительно нежную душу!
Так всегда:
Десять лет надо скучно прожить,
Чтоб понять иногда,

Что водой можно жажду свою утолить,

А прекрасные розы - для носа.
“...У дантистки твоей,
У модистки твоей
Нет ни тела уже, ни души”.
("Ошибка”. Саша Черный. 1910)

ПРИМЕР № 27. ЧТО ИМ НУЖНО? На скамейке, рядом со мной две пятидесятилетние, с одышкой от полноты, чьи-то тещи разговаривают о больницах, болезнях и чужом достатке. Машинально поддакивая, кивая, как китайские слонята, пережидая, дотерпливая до своей очереди встрять в разговор, с сострадательным прицокиванием выслушивают друг друга. Разговор не утоляет их, растравляет. И конца у него не будет.

Что-то им нужно. А что? - они даже и подумать не знают!

Для них значимо объективно вовсе им не нужное.

Какая одышечная паркая скука. Душно!

БИОЛОГИЧЕСКИ, ИНДИВИДУАЛЬНО, ЛИЧНОСТНО ЗНАЧИМОЕ

Понятным становится, что разделение явлений и сигналов на биологически, индивидуально и личностно значимые искусственно. Оно отражает скорее общественную, а с нею и сознательную индивидуальную тенденцию противопоставлять общественные ценности индивидуально-личным, духовные - телесным, общественные - природным.

Но, коль скоро, такое противопоставление пока еще существует и объективно существует биологический, природный и общественный интерес у одного и того же каждого человека, то попытаюсь, хоть штрихами, обозначить эти, разделяемые нами значимости.

А. Биологически значимыми для человека являются те объекты его потребностей и их сигналы, которые, независимо от того, сознает или не сознает это человек, вызывают активность его организма или поведение, непосредственно связанные с удовлетворением природных врожденных потребностей и сексуальной потребности (как завершающей формирование своей биологической составляющей уже при жизни человека).

Биологически значимое может осознаваться таким и не осознаваться, но, в отличие от объективно существенного, не ставшего значимым, оно, и неосознаваясь, оказывает влияние на сигнальную (психическую), телесную и поведенческую активность человека.

ПРИМЕР № 28. Я ВСЯ ГОРЮ... В ОЖИДАНЬИ НАПАСТИ! Погода и перемены погоды действуют на наш физический тонус и вегетативную чувствительность не зависимо от того, знаем ли мы об этом, сознаем ли их биологическую значимость или не сознаем.

В период созревания девочки в женщину обостренная чувствительность к присутствию представителей другого Пола, в качестве безусловного раздражителя, соответствующего формирующейся и неудовлетворенной потребности и, проявляется, как и у женщин в период регул, не зависимо от того, осознается или не осознается потребность в представителях другого пола.

У женщин это нередко вызывает “беспричинную” раздражительность, агрессию или вялость, у девушек нередко тоже бывает причиной невротического реагирования.

Одна из моих пациенток верила, что относится к сексуальной проблематике с брезгливым пренебрежением. Это не мешало ей иметь семью: мужа и сына.

В сорок пять лет, во время климакса, оказавшись на черноморском курорте одна, в приморском кафе она поймала на себе “странный взгляд молодого черного мужчины”.