Залог возможности существования

На фоне холодного равнодушия или показного, для уверения себя в заботливости, засюсюкивания и затискивания эмоциональное наказание становится поощрением тех действий, которые вызвали гнев.

Не умеющая любить, эгоцентричная, собой, точнее своей позой, занятая мама, постоянно не утоляет потребность ребенка в эмоциональном контакте. Реагируя на него эмоционально только, когда он мешает или делает что-то ей неприятное, бедняжка систематически и последовательно, сама того не сознавая, вытренировывает, поощряя вниманием, в ребенке именно то, что ей не нравится.

Если малыш может привлечь неформальный, эмоциональный, живой интерес матери только криком, тем, что обмочился, болезнью, а позже непослушанием или проказой, просьбой есть, пить или “на горшок”, тогда он чаще кричит, чаще мочится, чаще просится “на горшок” без надобности, просит есть, пить, не слушается, проказничает “назло” и часто болеет.

Равнодушие матери залог частых болезней ребенка, его непослушания, “трудности”, “нервности”, капризности, а для нее постоянных тревог, бессонниц и истерической издерганности.

Боящиеся потревожить свой покой, носящиеся со своей “ранимостью”, берегущие себя от забот мамы обрекают себя тем самым на гораздо большие и более мучительные заботы и хлопоты, чем того требует необходимость и чем выпадает на долю мам, не берегущих себя от трудностей. Действительно заботливых, умеющих любить и любящих.

Маленький ребенок, чувствуя, что занятая хлопотами на кухне мама постоянно сочувствует с ним, незримо слышит его, ощущает, как и чем он занят, ведет себя с ней, как сытый с едой, которой у него избыток. Спокойно играет. Время от времени окликает мать. Прибегает что-нибудь показать или “просто так”. Но, ощутив, что мать, увлекшись чем-то, перестала удерживать его в поле своего эмоционального внимания, по неуловимым признакам почувствовав (так чувствует хозяина собака), что она на него не реагирует, ребенок становится беспокойным. Тот же малыш тогда может превратиться в капризного, назойливого, в панике требующего преувеличенной и полной занятости только им.

Вот и получается, что заботливые мамы преспокойно занимаются своими делами и, кажется, детям почти не уделяют внимания.

А мамы, не умеющие быть внимательными, любить, вечно рвутся на части, почти не имея возможности отойти от своего дитяти, ревниво захватившего их в свое распоряжение. А ребенок у них и болен, и капризен, и издерган вечно.

ВОЛЬНЫЕ ДЕТИ - У ВОЛЬНЫХ МАМ

Оказывается, что мамы, как и вообще люди друг друга, воспитывают во-первых не тем, что они демонстрируют, говорят и требуют. Не тем, чем повлиять думают, но своим отношением. И не таким, какое желают показать, но которое в действительности имеют.

Дети, как лакмусовые бумажки позитивно (у мам любящих), и негативно (у не умеющих любить) отражают собой то, что мамы любят и не любят в действительности.

Так как мамы влияют на ребенка тем, что они есть, то и преднамеренное воспитание ребенка должно было бы заключаться в сознательном познании и раскрепощении и развитии мамами (и, разумеется, папами в той же мере) себя самих.

Мы воспитываем детей во-первых и непрерывно тем, что мы есть, а не тем, чем хотели бы быть и что играем. Игрой мы формируем их демонстративно одобряемый образ - Я-идеал. Он часто препятствует подлинной самореализации.

Действительное преднамеренное воспитание детей, во-первых, должно было бы заключаться в воспитывании самих себя такими, какими мы хотели бы видеть наших детей.

Вместо того, чтобы говорить ребенку “не бойся”, полезней было-бы перестать бояться самому. Вместо - “не плачь”, перестать плакать самому. Вместо - “не ленись”, перестать лениться. Вместо - “не лги”, не лгать. Вместо - “люби”, любить. Вместо “будь счастлив”, решиться и научиться наконец быть, жить счастливыми самим.

Мама воспитывает ребенка тем, что она в действительности есть. Тем, насколько в обществе успела стать человеком, освоившим ее представителем своей человеческой среды, своей эпохи, своей референтной группы.

Мама как первый для ребенка представитель общества является первым выразителем отношения общества не только к тем или иным способам его действий, но и к нему вообще, к факту его существования, к его инициативе и творчеству.

Осваивая поведением отношение к себе матери, он осваивает отношение к нему общества. Чья оценка становится внутренней самооценкой будущего человека, самооценкой, тормозящей самореализацию или побуждающей к ней.

Именно отношение матери, любящей ребенка, его своеобразие, инициативу, непохожесть, находки, его возню с соринкой, отысканной на ковре, и стеклышком, бережно и таинственно скрываемым (”ох ты же руки порежешь -брось!”), именно в поминутных мелочах проявляющееся уважение к маленькому человеку (обычно следствие ее самоуважения) оказывается первым залогом становления здоровой цельной, стеничной, выносливой, готовой к трудностям и потерям творческой личности. Отношение уважающей себя матери становится залогом вырастания человека, способного быть единицей.