Заложник

Что мог бы теперь заметить по поводу такого расклада Александр Борисович? А только то, что его «утешительное выступление» в крематории не прошло даром. И реакция последовала вполне предсказуемая.

Соседи сосредоточенно молчали, вероятно, ожидая каких-то слов от гостя. Сидящая наискосок, напротив, Ольга исподтишка подмигнула Александру. Лицо ее крепко порозовело, похоже, «девушка», как игривая нимфа из компании господина Вакха, уже успела достаточно принять на грудь. А вот Лера, занимавшая позицию рядом с ней и слева от супруга, была, напротив, мраморно бела и, вполне возможно, так же и холодна, будто алкоголь ее совершенно не брал. Недопитый бокал, стоящий перед ней, был довольно внушительным. Но она как-то отрешенно, ни на кого не глядя, покусывала виноградинки, которые машинально отщипывала от большой кисти из хрустальной вазы. Ну да, мы же сегодня изображаем мраморную богиню! Александр Борисович вспомнил, что в определенные моменты лицо ее может обретать цвет настоящего румяного яблока или будто она прибежала с мороза, и оборвал себя: «Черт знает о чем думаешь…» Но сегодня она явно выглядела почему-то старше своих двадцати пяти лет, этакой матроной.

Ирина что-то тихо говорила Игорю, тот, низко склонив к ней голову, медленно кивал. Потом поднял глаза и посмотрел на Александра. И Турецкий сделал движение, будто собирался встать.

Тотчас из-за его спины возник официант с раздаточным столиком и жестом предложил выбрать напиток. Турецкий показал на водку. Остальным официант налил то, что пил каждый. Взяв рюмку, Александр поднялся, но тот же официант немедленно поставил на стол перед ним микрофон.

— Это еще зачем? — удивился Турецкий. И увидел наконец льдисто-прозрачные глаза «богини».

— У нас так принято, — не сказала, а произнесла она. Естественно, как и положено богине…

— Я сегодня видел… — начал Александр Борисович, поднимаясь и ни к кому конкретно не обращаясь, но слыша, как мгновенно повисла в огромном зале тишина, — поразивший меня портрет… Ребенок, девочка… с мудрым и проникновенным взглядом мадонны… Мы чаще всего не замечаем, не догадываемся, да, по правде говоря, не очень-то и стремимся узнать, рядом с кем живем на этой земле… Прости, девочка, что столько нас, здоровенных и сильных мужиков… не смогли… не захотели тебя уберечь…

Выпил, запрокинув голову, и сел.

Тишина длилась недолго. Заговорили за одним столом, потом за другим… и зал наполнился гулом голосов.

Официант подал мельхиоровое блюдо с запеченной рыбой под диковинным соусом, аромат которого щекотал ноздри. Турецкий надел очки, осмотрел это блюдо со всех сторон и сосредоточенно принялся за ужин.

— Фотография действительно… — сказал Ичигаев, покачивая за ножку пустой бокал. — Только мне кажется, Александр Борисович, вы не совсем правы, говоря «не захотели»… — Отодвинув бокал, он по-восточному поднял обе ладони, как бы обращаясь к Всевышнему: — «Не смогли», наверно, правильней? Хотя для мужчины это тоже обидно.

Турецкий медленно повернулся к нему и взглянул в упор:

— А кто захотел? — и резко бросил: — Вы, Арсен Гасанович? — Он выдержал паузу, отвернулся и добавил: — То-то!

— Мне показалось, что вы в чем-то обвиняете меня? — задумчиво и как бы полувопросительно, тоже после небольшой паузы, заметил Ичигаев, но при этом акцент его стал очень заметен.

— Я это сказал? — не отрываясь от еды, ответил Турецкий. — Вероятно, вам действительно показалось… Ира, настоятельно советую попробовать, превосходное блюдо. — Он пристально посмотрел на жену поверх очков.

— Да, — с почти неуловимой улыбкой кивнула она, — мне тоже нравится…

«Умница ты моя!» — одними глазами сказал ей Турецкий.

Разговоры за столом, которых как-то вроде даже и не наблюдалось, прекратились совсем. Все сидели молча, глядя перед собой. Ичигаев мрачно демонстрировал свой орлиный профиль. Его супруга время от времени шумно вздыхала и, почти ложась крупным бюстом на стол, что-то шептала Олечке. Та играла глазами, демонстрируя хмельную иронию. Похоже было, что народу требовалось продолжение. Но Турецкий заканчивал свой ужин, ни на кого не обращая внимания. Даже Ирина прекратила есть и поглядывала на него с немым вопросом: а что дальше?

Дальше? Александр Борисович положил на блюдо вилку с ножом и, повернувшись к услужливому официанту, сказал:

— Великолепно! Передайте, пожалуйста, вашему шефу мою искреннюю благодарность. Но если ему будет угоден мой совет дилетанта, я бы для большей пикантности все-таки добавил немного каперсов. И чуточку тмина. Как это делают в Алжире, вы понимаете? — Турецкий, словно заговорщик, сощурился и, соединив большой с указательным пальцем в кольцо, изобразил известный жест, чмокнул губами. — Вот тогда я вам гарантирую самый цимес! Но… это уж… на вкус. Все равно, спасибо. Ира, ты со мной согласна? — Он устремил на жену хрустально-чистый взор.