Заложник

— Благодарю вас, Арсен Гасанович. Но именно поэтому я и не говорю. Ну, к примеру, скажу, а мои подозрения не подтвердятся. Как я буду выглядеть опять же в ваших глазах? Действительно, получится и шантажист, и прохвост, которому что-то определенно понадобилось, верно? А мне ничего от вас не надо, господа. Не путайте, я еще далеко не ваш, если вы именно это имели в виду. Я выполняю просьбу моего старого друга. И все. Но, чтобы не оставлять вас наедине с вашими домыслами или страхами, понимайте, как хотите, могу твердо пообещать только одно. Когда я получу все доказательства для неголословного подтверждения своей версии, вы, господа, первыми узнаете об этом. Если пожелаете, в этом же составе.

Турецкий прикурил от своей зажигалки новую сигарету, сделал две глубокие затяжки и кинул ее в пепельницу-урну.

— Вы пообещали, — после паузы напомнил Ичигаев.

— А вы все правильно поняли. И вот вам еще на дорожку, господа. Это сказал древний мудрый римлянин. Его слова звучат так: «Люди сильные принесут как жертву искупления кого-то ничтожного и чужим наказанием ускользнут от собственного». Неплохо, правда? Все тот же Плиний-младший, Игоряша, вот так…

— И расследование этого Загоруйко, значит, ни хрена не стоит, — очень точно сформулировал свой вывод Сема.

— Семен Захарович, душа моя! — засмеялся Турецкий. — Мы рассуждали о законе, а вы сейчас — о дипломатии. Это ведь не одно и то же, верно?

— Ну, вы как хотите, а я все усек, — прохрипел Рывкин, поднимаясь и кряхтя. — Пошли, генерал, дернем, что ли… Помянем на дорожку и… чтоб кончилось все это… без новой мокрухи…

И «биндюжник» тяжело, видимо, для него это означало — по-дружески, хлопнул Турецкого по плечу здоровенной ладонью с растопыренными пальцами.

«Однако любопытное пожелание! Или — предупреждение? Ох, не надо бы тебе, Сема, обострять, а то, не ровен час, и к твоей богатой коллекции ветвистых рогов добавится еще парочка…»

Пригласить-то Сема пригласил, но в зал возвратились без него. Он остановился с кем-то поговорить, а потом и вовсе отправился в противоположную сторону, махнув рукой, чтоб его не ждали. И больше, кстати, к столу не вернулся. Почему? Спросить-то себя об этом Турецкий, конечно, спросил, но ответа не нашел.

И снова потянулась поминальная тягомотина. В разных концах зала поднимались мужчины либо женщины, к их столу приносили микрофон, после чего высказывались слова соболезнования, обещания «помнить вечно», но все это казалось уже чисто формальным завершением столь же формального теперь мероприятия.

Турецкий, которому это дело порядком поднадоело, стал демонстративно посматривать на часы. Но всякий раз Игорь почти умолял его посидеть еще немного, объясняя просьбу тем, что он здесь как бы главное лицо и первым покидать стол неудобно, надо, чтоб народ сам потянулся к выходу. Однако «народ» покидать застолье, похоже, не собирался, и разговоры в зале становились все громче и горячее. Ну да, так и должно быть…

А вот Сема больше не появился. И к больной теме вернулись лишь однажды, когда все тот же Ичигаев спросил, что делали, если опять же не секрет государственной важности, Турецкий вместе с экспертом в гараже с мотоциклами. Александр Борисович ответил кратко: «Проводили следственные мероприятия». Но сказал довольно жестко, и больше к нему никто не приставал. Зато тут же вспомнили о происшествии с самолетом и, пользуясь тем, что Александр Борисович оказался и в этом деле самым информированным человеком, попросили поделиться своими знаниями. Так и сидели, изображая крайний интерес к судьбе погибшего летчика, что отвел от них смерть ценой собственной жизни, а на самом деле словно ждали чего-то куда более важного, может, какого-то сообщения, и потому тянули время.

Наконец Александр Борисович в последний раз взглянул на часы и объявил, что уже поздно, а у него завтра много работы. Неожиданно аргумент сработал. Все задвигались, поднимаясь, стали прощаться.

Увозил их домой тот же Артур. Александр с Ириной сидели сзади и молчали. То есть вообще за всю дорогу не произнесли ни слова. Когда садились в машину, Турецкий предостерегающе приложил палец к губам, и жена все поняла.

— Вы возвратились, как группа тайных заговорщиков, — была ее первая фраза, едва они вошли в свою квартиру.

— Да оно примерно так и есть.

— Здорово пытали?

— Пытались! — смеясь, поправил Александр.

— А ты знаешь, Шурик, пока вас не было, за столом царило большое беспокойство. Как думаешь, почему?