Заложник

– Ситуация… – пробормотал он. – Интересно, кто там с их стороны ставил весь этот спектакль, что практически свел на нет все наши усилия по контролю над возможным развитием событий? А ведь мы предполагали, что встреча подписантов вот-вот произойдет – все факты говорили за это – не сегодня, так завтра. Слушай, Леонид Сергеевич… – С резвостью молодого человека Попов вскочил со стула и натянул пиджак. – Едем к Кушакову. Вернемся к полуночи. К нашему возвращению группа должна проработать тему переброски всех возможных ресурсов в Нормандию. Куда именно, подскажет тамошняя бригада. Аэропорт, дом, ближайшая округа – все должно быть под контролем. Время вылета – не позднее десяти утра местного времени. Предусмотрите необходимые спецсредства. У меня все.

– Нужны ребята с французским языком и визами, – напомнил Мацкевич. – И с деньгами. Впрочем, это за нами. Сейчас Кушаков отвалит Анатолию Петровичу вагон и маленькую тележку.

– Да, и вот еще что. Зачем весь май к Духону летали из Москвы люди? Я имею в виду этого доктора и друга-журналиста? Озадачьте себя, пожалуйста, и этим…

Покинув Институт космических исследований и прежде чем сесть в свою машину, Попов на мгновение задержал Мацкевича за рукав:

– Представляешь, что будет, если мы, помимо Духона, потеряли еще несколько подписантов?!

Глава 3

В кабинете помимо его хозяина уже находился заместитель главы Администрации Президента Умнов. В последнее время ему доставалось со всех сторон. Никогда прежде этот «серый кардинал» политических разводок и пиара не получал сразу столько чувствительных оплеух. Но пожалуй, наиболее звонкую выдал ему в день собственного семидесятипятилетия президент СССР Горбачев, назвав Михаила Юрьевича в телеэфире НТВ мерзким интриганом.

Так или иначе, еще с банных посиделок под Калугой, когда Попов и Мацкевич впервые познакомились с «кардиналом» Мишей, тот неизменно оставался неофициальным – то ли куратором, то ли консультантом операции «Меморандум». Поэтому не очень удивились, застав кремлевского чиновника в кабинете Кушакова.

– Ну, что случилось новенького? Судя по вашим физиономиям, товарищи полковники, ведь что-то случилось значительное?

Кушаков произнес это язвительно и вместе с тем с неким оттенком возникшей совершенно спонтанно беспочвенной злости.

– Случилось, – мрачно согласился Попов. – Разрешите войти?

Оба полковника все еще стояли на пороге, не нарушая приличествующей службе субординации.

– Устраивайтесь. Чаю хотите?

– Спасибо. Уже из ушей прет, – ответил за двоих Попов. – Пять часов совещались.

– Вот-вот, чаи гоняли, – пробурчал Кушаков.

За окнами кабинета, выходившими на Лубянку, наискосок от «Детского мира» хозяйствовала глубокая ночь. Полковник Мацкевич невольно вспомнил о людях, которых оставил ждать на «Калужской». К делу бы…

– Главных новостей две или, точнее, три. Так, оперативным путем выявлена дата встречи фигурантов дела «Меморандум», – начал докладывать Попов.

Если бы кто-то в этот момент взглянул на Умнова, то непременно заметил, как тот нервно дернулся при слове «фигуранты». Хороши себе «фигуранты» – элита страны!

– Встреча, по нашим данным, состоится двадцать восьмого или двадцать девятого числа.

– Как двадцать восьмого? Это что же, завтра? Ты что плетешь? Погоны потерять хочешь? – возвысил до истерики голос хозяин кабинета. – И ты докладываешь мне в десять минут первого накануне?!

– Дослушайте до конца, Петр Семенович, а потом уж погоны срывайте.

Попов пересказал, как выявилась дата, как определили место встречи – Нормандия, кто и откуда летит и что сейчас оперативная группа работает над планом переброски к месту событий самых квалифицированных агентов.

Похоже, Кушаков остался доволен докладом. Других специалистов у него все равно не было. Умнов реагировал совершенно иначе. Он сразу заговорил о том, чего больше всего опасались полковники.

– Из вашей информации следует, что скорее всего подписанты собираются у господина Духона, которого лично я отлично знаю. И уверен в одном: он не будет так по-крупному рисковать, если сам каким-то боком не связан с этой историей. Духон счастлив, что его в последние годы перестали дергать, «иметь» во всех газетах, – словом, стали забывать. И думаю, это далеко не случайно. Не подсказано ли это кому следует самим Президентом?!

«Кардинал» Миша сделал вид, что запнулся, мол, сболтнул лишнего. И тем не менее закончил мысль:

– А тут, получается, он сам лезет на пороховую бочку. Что-то не похоже на Александра Павловича.

Он обращался в основном к Мацкевичу, к которому с первого дня знакомства, еще в 2002 году, испытывал симпатию:

– Что вы думаете на этот счет, полковник?

– Действительно, мы об этом думали, – Мацкевич сделал реверанс в сторону своего спутника, – и не более чем два часа назад лично я расписался в своем проколе.

– Каком?

Кушаков приподнялся из-за стола.