Заложник

— Она позвонила. Накануне вечером, сообщение осталось на автоответчике. Хотя никакого сообщения, собственно, не было, только долгое молчание. Поэтому перезвонил я. Больше из любопытства — посчитал, что звук не сохранился из-за каких-то технических помех. Она сказала, что ошиблась номером. Назвала какое-то имя, я ответил, что таких у нас нет. Я не узнал ее голоса.

— И что произошло потом?

Карим прикрыл веки, словно задремал. Брюс осторожно тронул его за плечо:

— Что потом?

Глаза Карима распахнулись.

— Она перезвонила утром.

— Вы имеете в виду вчера утром?

— Как раз накануне вылета. Сообщила, что моя семья похищена и я должен неуклонно следовать ее указаниям. Неуклонно.

Карим тяжело дышал. Было видно, как ходит под одеялом его грудь.

— И что это за указания?

— Она продиктовала мне записку и велела приклеить ее скотчем на стене в туалете.

— Так это вы написали письмо?

— Да.

Брюс задумался. Слишком неожиданный поворот.

— Хорошо, не будем об этом. — Он похлопал Карима по плечу. — Но почему вы ей поверили?

Слезы снова потекли по щекам Карима.

— Я разговаривал со своей дочерью.

У Брюса застучало в висках.

Но как это у нее получилось? Как можно было взять жену и дочерей Карима в заложники, чтобы их никто не хватился? Разве они не были в Копенгагене?

— И что сказала ваша дочь?

Карим повернул голову к окну, за которым стояла черная ночь.

— Сказала, чтобы я срочно пришел к ней, что она боится этой женщины.

— Она была напугана?

Карим кивнул.

— Все произошло так быстро, — прошептал он.

— Как долго вы с ней говорили?

— Меньше минуты.

— То есть вы никогда не встречались с этой женщиной?

— Никогда.

Брюс пытался упорядочить разрозненные крупицы информации. Вместе с сообщениями из Стокгольма они начинали наконец складываться в единую, хотя и неприглядную, картину. В нее вписывались и звонки Карима на телефон, использовавшийся для ложных угроз за день до угона самолета, и девушка, которая, как утверждала соседка Сасси, разговаривала с младшей дочерью Карима у забора их дома.

И все-таки как удалось злоумышленнице так просто убедить Карима?

— И вы не пытались поговорить с женой?

— С ней все было как обычно: либо телефон выключен, либо звук отключен. На этот раз она просто не выходила на связь.

В этот момент в палату вошел врач и тут же нахмурился, увидев бледное лицо Карима и его тяжело вздымающуюся грудь.

— Мы уже заканчиваем, — опередил его Брюс.

— В вашем распоряжении две минуты, — ответил доктор. — Потом я буду вынужден попросить вас уйти.

Брюс озабоченно посмотрел на Карима:

— Какие еще указания давала вам эта женщина, кроме записки?

— Никаких.

— Почему же вы взяли курс на Вашингтон, а не на Нью-Йорк?

Карим оторвал взгляд от окна и удивленно посмотрел на Брюса. Он как будто пытался что-то вспомнить.

— Простите, у меня сейчас голова не в порядке. Конечно же, она велела мне посадить самолет на территории округа Колумбия и ни в коем случае не в Нью-Йорке.

— Где она велела вам приземлиться?

— В аэропорту Даллеса.

— Вы уверены?

— Да.

— То есть она не приказывала вам направить самолет в какое-нибудь здание?

Глаза Карима сузились.

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что вы слышали.

— Я вас не понимаю.

— Повторяю вопрос. Не говорила ли вам эта женщина, что независимо от того, будут выполнены требования или нет, вы должны направить самолет в здание конгресса на Капитолийском холме?

Карим как будто и на это раз его не понял.

— Нет, — ответил он наконец. — Ничего подобного она не говорила. — И дальше он сказал нечто такое, что заставило Брюса вздрогнуть: — По-вашему, я мог пойти на это? Как вы могли такое обо мне подумать? Я люблю свою семью. Больше всего на свете. Но даже ради них я не смог бы убить столько человек. Мне тяжело далось это решение. Женщина сказала, что на борту бомба, хотя я в это не верил. — Карим покачал головой.

— То есть вы не должны были этого делать?

— Не должен.

Разумеется, нет. Эта информация была предоставлена исключительно сотрудникам вовлеченных в операцию спецслужб, чтобы те не допускали и мысли пойти на поводу у угонщиков. Кроме того, она должна была нагнетать обстановку.

И это сработало.

У террористов почти получилось.

Доктор за спиной Брюса многозначительно прокашлялся.

— Ваше время вышло, — напомнил он.

— Конечно, — кивнул Брюс.

Еще один, последний вопрос, остальное подождет.

Больной заметно разволновался, словно понял, о чем пойдет речь.

— Карим, а почему именно вы?

Нависла долгая пауза.

По лицу Сасси было видно, что он и сам часто думал об этом.

— Она говорила, что это связано с рейсом TU-ноль-ноль-три.

Брюс наморщил лоб:

— И что это значит?

Карим пожал плечами.

— Вы когда-нибудь летали этим рейсом?

— Разумеется, приходилось, — ответил Карим. — Только один раз, в мае прошлого года. Это рейс из Копенгагена в Рабат, тогда я заменил коллегу. Единственный раз до вчерашнего дня, когда я сделал аварийную посадку.

Брюс не стал уточнять, что на этот раз самолет посадил не Карим.

— А что тогда случилось? — спросил он вместо этого.

— На борту началась драка. Стюардессам не удалось разнять хулиганов, и я решил посадить самолет в Мюнхене.