Заложник

Раньше Фредрика не занималась так называемыми вопросами безопасности и не сталкивалась с ними, когда работала в полиции. Покидая зал заседаний, Лунделль и ее коллеги оставили свои визитки. Но звонить кому-либо из них Фредрике казалось не совсем удобным. Особенно Эден.

Убедившись, что Спенсер уснул, Фредрика достала из сумки статью о секретных службах, написанную одним из ее коллег. Текст во многом повторял то, что ей уже приходилось читать на сайте СЭПО.

«СЭПО призвана не допустить проникновения в Швецию людей, представляющих потенциальную угрозу ее безопасности. Решение об отзыве вида на жительство принимается на основании биографии иностранца, его контактов и деятельности как в Швеции, так и за рубежом». Самый очевидный признак «неблагонадежности» — связь с террористами. Однако бывали и другие, более редкие случаи, например депортация на основании подозрений в шпионаже.

Положения и инструкции предлагали смотреть в будущее. Речь шла не о том, насколько опасен для страны тот или иной беженец, но о том, какую угрозу он может представлять в дальнейшем. Кому же дано об этом знать?

Фредрику продолжали мучить сомнения. Еще несколько часов назад центр Стокгольма оказался парализован ложными предупреждениями о взрывах, которые должны были прогреметь за день до назначенного в риксдаге диспута по проблемам иммиграции и интеграции иностранцев в шведское общество. А эта дискуссия, в свою очередь, связана со слушаниями в суде, в результате которых двое молодых людей были приговорены к длительными тюремным срокам за подготовку теракта.

«Все это звенья одной цепи», — думала Фредрика.

Она чувствовала: что-то здесь не так. Угроза взрывов — ложный маневр, в этом нет никакого сомнения. Вопрос в том, что за ним стоит.

9

21:35

Около половины девятого Эден Лунделль докуривала свою последнюю за этот день сигарету. Она только что вернулась с работы и спряталась за гаражом, чтобы сделать там несколько затяжек. Попадись Эден на глаза соседям, те непременно решили бы, что она выпивает тайком от мужа. Никому не пришло бы в голову, что она просто не хочет расстраивать Микаэля, которому очень не нравилась вредная привычка жены.

В самом конце рабочего дня, когда Эден уже собиралась идти домой, ей позвонил Алекс Рехт и поделился информацией, которую ему только что передал один из подчиненных. Речь шла о звонках лжеинформатора. Как было установлено, все четыре раза телефонное соединение осуществлялось на АТС близ аэропорта Арланда. Четвертый звонок, вне всякого сомнения, сделан с территории аэропорта.

Эден пошла к дому. Теперь, по крайней мере, мы знаем ответ на первый вопрос: «где?» — а значит, и остальные вопросы — «кто?» и «почему?» — уже не так далеки от разрешения, как раньше.

Когда Эден Лунделль открывала входную дверь, ни в одном окне не горел свет. Войдя в прихожую, она инстинктивно оглянулась по сторонам и только после этого щелкнула замком. Она не понимала людей, которые безответственно относятся к собственной безопасности.

Когда на лестнице послышались шаги Микаэля, Эден почувствовала, что в прихожей пахнет сигаретами. Черт! Она быстро повесила куртку и пошла навстречу мужу.

Эден затаила дыхание, когда он целовал ее в щеку. Дело было не в куртке — запах остался у нее в волосах.

— Ты курила?

— Да.

Врать не имело смысла. В следующий раз она не станет прятаться за гаражом, а просто сядет на лестнице. Так удобнее, по крайней мере.

— Неужели ты никогда не сможешь покончить с этим?

— Нет. Поесть что-нибудь осталось?

— Возле посудного столика. Надо только разогреть.

Эден пошла на кухню, Микаэль следом. Она старалась не смотреть ему в глаза. Эден вернулась домой поздно, и от нее пахнет сигаретами. Сейчас Микаэль скажет, что беспокоился, что ей следовало ему позвонить, что она слишком долго засиживается на работе и надо думать о дочерях.

— Могла бы и предупредить.

— Я звонила.

— Ты обещала быть дома около семи.

— Но ты ведь знаешь, что произошло в городе.

— Разумеется, я об этом слышал. Но ты должна держать меня в курсе.

Должна ли?

Эден достала тарелку, вилку и стакан. Микаэль приготовил лазанью — любимое блюдо девочек, и ее тоже. Он встал рядом с ней. Эден подняла глаза.

— Ты могла бы туда не ехать.

— Оставь, пожалуйста, я только что получила это место.

— Ты уже давно там работаешь. Все так же, как было в криминальной полиции.

Эден не отвечала.

— Девочки про тебя спрашивали, Саба плакала. Ей хотелось бы, чтобы ты хоть изредка желала им спокойной ночи. Как другие мамы.

— Другие мамы? — Эден почувствовала, как у нее загорелись щеки. — А что бы ты мне сказал, если бы я была мужчиной?

— Тебе на все наплевать.

Часто ли ей приходилось видеть Микаэля по-настоящему сердитым? Такое случалось редко. А ведь они пережили переезд из Великобритании и теперь вместе воспитывали близнецов.

Но сейчас Микаэль злился не на шутку. У Эден не было сил углубляться в причины. Когда-то она тяжко согрешила. Не будь Микаэль священником, он бы обязательно ее бросил.

— Прости, — ответила она, — но сегодня я не могла отпроситься с работы только на том основании, что у меня дома плачет ребенок.