Заложник. История менеджера ЮКОСа

Все возвращается на круги своя, и наступают серые будни. Каждый последующий день ничем не отличается от предыдущего. Подъем, отбой, школа, спортгородок – вот и все. Обычное утро не предвещало ничего необычного. По подъему в колонию заходит толпа сотрудников ФСИН, включая космонавтов – взвод спецназа в масках. Остальные специалисты приступают к грандиозному шмону. Обыск проходит по всей зоне одновременно. Переворачиваются все отряды и все объекты, просматривается все и вся. У осужденных конфискуется огромное количество гражданской одежды. Свитера, майки и куртки и иное имущество осужденных летит в большие мешки для мусора. Попадаются мобильные телефоны. Зачем, для чего это делается? Зачем задействуется такое количество сотрудников? Мероприятие совершенно бестолковое, никому не нужное. Больше сотни здоровых мужиков занимаются такой ерундой.

«Им бы дороги строить да землю пахать», – думаю я.

* * *

Почему в местах лишения свободы идет такая оголтелая борьба с мобильными телефонами? Вам, конечно, наговорят, наплетут, что это делается для того, чтобы находящиеся там преступники не могли планировать новых преступлений, давить на потерпевших; расскажут сотни историй использования телефонов в «в противоправных целях». Наверное, подобное имеет место быть. Но главная причина отнюдь не в этом. Главное то, что телефоны дают возможность осужденным делиться информацией о том, что происходит в колониях. Этого сотрудники ФСИН боятся больше всего на свете…

* * *

Осень встречает нас чередой шмонов, всевозможных комиссий и проверок. Ждут комиссию из Москвы. По слухам, приезжает какой-то московский генерал. Зона живет в режиме тревожного ожидания – одну неделю, другую… В отряде наводится идеальный порядок, тумбочки пустеют. Остается только спрятать всех осужденных, и тогда будет полный порядок! Наконец-то в зону приезжает долгожданная комиссия. Многочисленная делегация долго ходит по зоне, смотрит, что-то обсуждает, заходит в бараки и покидает колонию. В нашей жизни ничего не меняется. «Зачем приезжали?» – возникает у меня вопрос.

Неожиданно стихия вносит разнообразие в наши серые будни. В колонии начинаются пожары. Горит большой производственный цех, где худо-бедно функционировало швейное производство. Короткое замыкание явилось причиной всех бед. Пожар разбушевался не на шутку. Я наблюдаю за горящим цехом, за пожарными машинами, приехавшими в колонию, и понимаю, что мне нравится происходящее.

Гори оно все синим пламенем! И мои мысли разделяют многие осужденные…

Цех сгорает дотла, навсегда увековечив местную бесхозяйственность.

Спустя неделю загорается помойка. Пожар не столь масштабный, но своими силами потушить его не удается, и в колонию въезжает несколько пожарных машин, которые на этот раз успешно справляются со стихией.

Бог любит троицу. Через некоторое время загорается КПП, разделяющий жилую и промышленную зоны колонии. Двухэтажный дом полностью выгорает.

Разруха царит во всей колонии. Все подвалы затоплены, канализация не работает. С холодной водой перебои. Горячей нет. Трубы текут. Пропадает электричество. Мне казалось, что колония находится в зоне экологической катастрофы. Окрестные болота дополняли мрачный пейзаж. Они, как бы втягивая в себя и поглощая все окружающее пространство, создавали атмосферу безысходности и удрученности. Меня не покидало ощущение, что в один прекрасный день колония полностью погрузится в это болото и исчезнет с лица земли.

Иногда руководство колонии пыталось проявлять заботу о своих подопечных и даже готово было тратить на это деньги. Совершенно неожиданно привозят несколько машин с тумбочками. Не важно, что нет горячей воды, что не хватает места, что везде все рушится и разваливается, что текут крыши. Главное – каждому достается серая тумбочка, которая будет ублажать взгляд надзирателей. По агентурным сведениям, каждая из пятисот тумбочек обошлась колонии в двенадцать тысяч рублей. Тумбочки были изготовлены в хорошо знакомой мне колонии общего режима № 5 города Владимира и стоили максимум восемьсот рублей. Операция «Тумбочка» принесла неплохие дивиденды руководству колонии ФСИН Владимирской области. Зэки долго сопротивлялись нововведениям, но силы были неравны, и вскоре невзрачные убогие тумбочки заполонили все бараки.

Через пару месяцев – Новый год. Я подсчитываю оставшееся до освобождения время. Этот срок я раскладываю на кусочки и собираю частями, в разной последовательности. Так мне кажется легче.