Заложник. История менеджера ЮКОСа

Осужденные строятся перед железными воротами промышленной зоны, за которыми я еще ни разу не был. Нарядчик, обычный осужденный, пользующийся особым доверием у администрации, составляет списки работающих и отдает их милиционерам. Те, называя фамилию, перекладывают твою учетную карточку в соответствующее место. Карточка всегда следует за тобой. Один зэк – одна карточка. Просто и надежно, и никаких компьютерных записей. Так было сто лет назад, и так будет всегда. Перед воротами тебя ожидает шмон. Сонные милиционеры проверяют, нет ли у тебя с собой чего лишнего.

В некоторых колониях развод на работу происходит под звуки оркестра, сколоченного из числа осужденных. Играют «Прощание славянки» или иной бравурный марш. Слава Богу, в Мелехово до этого пока не додумались.

Впервые я ступаю на эту территорию. Примерно так я представлял себе Сталинград после великой битвы. Огромные полуразрушенные цеха. В советские времена здесь находился филиал Владимирского тракторного завода. Заброшен цех, где делали обмотку электродвигателей. В нем и сейчас можно увидеть запылившиеся электродвигатели, еще не растащенные на цветмет.

Всеобщая разруха и бардак царят здесь не только в цехах, но и, как сказал великий Булгаков, в головах. Возглавляет это хозяйство майор с подходящей фамилией Ошибкин.

В наше распоряжение отдан бывший гальванический цех. К нему ведет дорога, поднимающаяся в гору. По пути ты видишь заборы, отделяющие колонию от свободы, видишь колючую проволоку. Видишь лес. Грибные места привлекают многочисленных собирателей, и я представляю, какой живописный вид им откроется, когда в поиске очередного белого они выйдут на опушку леса перед нашим «царством». Я понимаю, почему на промзону не выводят осужденных, склонных к побегу.

Огромное неотапливаемое помещение с протекающей крышей производит зловещее впечатление. Высота потолков под тридцать метров – вверху я вижу многочисленные гнезда ласточек. Совсем скоро они вернутся в цех и будут весело летать и подбадривать нас своим щебетом. Цех поделен на две части. В одной половине работает мини-производство металлических изделий. Официально здесь делаются металлические шкафчики, а неофициально – разборные мангалы для шашлыков. Весьма симпатичный мангал представляет из себя чемоданчик из нержавеющей стали, который легким движением руки мгновенно трансформируется в устройство для жарки шашлыков. Эксклюзивная продукция пользуется постоянным спросом. Я то и дело видел людей в форме, выходящих из нашего цеха с железными чемоданчиками в руках.

Наша половина цеха заполнена огромными кучами песка и щебня, которые регулярно завозятся самосвалом ЗИЛ, свободно заезжающим в цех. Недалеко от куч размещается бетономешалка, а в конце цеха стоит вибростол для производства тротуарной плитки. Свободное пространство позволяет разместить на полу цеха двести тридцать шлакоблоков и полторы тысячи пластмассовых формочек для тротуарной плитки разной конфигурации. Это фронт наших работ.

Еще темно, еще нет семи утра, и я, несмотря на многочисленные утренние процедуры, еще не полностью проснулся. Но рабочий день начался. Утро начинается с разминки. В небольшой комнатенке мы переодеваемся в старую рабочую одежду и идем за цементом на склад, где под семью замками и запорами хранится необходимый нам стройматериал. Загружаем трактор. В телегу влезают восемьдесят мешков по пятьдесят килограммов. В довесок летят еще несколько мешков с красителем и один с надписью «Пластификатор. Ядовито». Вася залезает в телегу, где принимает и укладывает мешки, которые мы втроем подтаскиваем. Я притащил двадцать восемь мешков. Нести недалеко, метров пятнадцать. Но каждый мешок надо аккуратно взять, водрузить на себя, донести и выгрузить на трактор. Двадцать восемь раз по пятьдесят килограммов. Суммарно почти полторы тонны. Трактор заезжает в наш цех, где мы повторяем все действия в обратном порядке. На мою долю выпадают те же полторы тонны цемента. Никто не сачкует, все работают. Снаружи я быстро покрываюсь цементной пылью, часть которой оседает в моих легких. Я чувствую, что, несмотря на холод, тело покрывается испариной, и я скидываю телогрейку.