Заложник вчерашнего дня

Юноша ощутил тяжесть ножа в своей руке. Медленно завивающиеся полосы голубого света падали с лезвия. Это не просто оружие Фрего, это нечто большее. Каким-то образом меч, созданный четверкой, стал частью этого ножа. Гарри слегка приподнял его и осознал, что это — последний дар ему от человечества.

— Да, они вооружили тебя, — леденящим голосом сказал Томас. Думаешь, этого достаточно?

Он сделал ложный выпад своим ножом и Гарри отскочил. Артефакт оставался между ними. Томас осклабился. В глазах его пылала ненависть.

— Они создали нас обоих. И лишь один из нас может воспользоваться артефактом. Какая глупость, не правда ли?

— Там было два уравнения, — покачал головой Гарри. — Наверное, так и задумано.

— Ты ошибаешься. Лишь один из нас останется в живых.

Холодный насмешливый тон его голоса не оставлял сомнения, кого он имел в виду.

— Почему ты в этом так уверен? — спросил Гарри.

— Я уже убил тебя однажды, — Томас хихикнул, — и могу сделать это снова.

— Нет, не убил. Я жив, я не умер.

— Это случайность.

— Вряд ли, — медленно проговорил Гарри. — Не существует никаких случайностей.

Он положил свободную руку на поверхность артефакта. Металл был на ощупь теплый, скользкий и… еще какой-то.

Томас кивнул.

— Ты понимаешь больше, чем я думал. — Он тоже положил руку на светящийся куб. Гарри почувствовал в своей ладони толчок. — Но это не имеет значения. Ты знаешь недостаточно.

Волны таинственного тока перекатывались между правой и левой руками юноши, между ножом — мечом? — и артефактом. Он задрожал от воздействия сил, выпущенных на волю этими колебаниями и болезненно ощутил, словно двери его хромосом со скрипом приоткрываются.

Глаза Томаса расширились и превратились в озера огня.

— Я всегда знал, — сказал Гарри. — Я просто не помнил.

Мужчина зашипел. Вокруг них начало каскадами ниспадать белое пламя.

Рука Томаса метнулась в быстром, неуловимом движении, и его клинок полоснул по горлу юноши. Томас издал низкий, волчий рык, и отвел руку для последнего удара. Гарри смотрел на него сквозь мглу своей собственной крови. Мужчина медлил.

— Я хочу насладиться этим, — кровожадно сказал он.

Гарри почувствовал, как сквозь рану в его горле со свистом вырывается воздух. Выдох походил на красный фонтан, словно длинные, холодные пальцы вонзились в грудь и сильно сдавили сердце. Ноги затряслись. Нож в руке стал необычайно тяжелым.

— Только один из нас. Я.

Гарри покачал головой. Кровь его капала на артефакт и каждая капля, шипя, пузырилась мгновение, как на раскаленной сковородке, затем исчезала, словно металл всасывал саму сущность Гарри.

И вдруг артефакт вернул ее назад.

Волна энергии рванулась из куба в пальцы юноши. Томас, вероятно, что-то почувствовал, так как резко посмотрел вниз. Глаза его утратили зловещий блеск, кожа стала серой и дряблой, внезапно постаревшей.

— Нет, — сказал он.

— Да, — ответил Гарри. Их взгляды встретились. — Только один из нас. Но не ты, а я. И артефакт знает это.

Томас с заметным усилием поднял руку с ножом. С лезвия на куб посыпались раскаленные брызги малинового цвета, но движение было каким-то замедленным, словно смазанным. Мышцы его лица исказились в страшном напряжении, зубы оскалились, как у черепа, лишенного плоти.

Из глубин подсознания Гарри начали медленно подниматься воспоминания о том, что произошло до его рождения и более поздние события, ставшие частью его существа, частью, на которую не рассчитывал Томас.

Юноша смотрел на него сквозь кровавый туман. Он держал в руке нож Фрего, а ощущал тонкую нить, тянувшуюся куда-то в невообразимую даль, в места, возможно, никогда не существовавшие во времени и пространстве. Он чувствовал неразрывную связь себя с Гартом, Фрего, со всеми ними. С беднягой Чазмом, Джеком, зеленоглазой Глорией. С триллионами живых мыслящих существ — причудливой комбинацией молекул и нейронов, представляющей из себя бесконечную загадку разума.

Он вспомнил все: жизнь, смех, любовь.

Вспомнил Шер.

Эрл Томас еще раз попытался поразить его своим клинком.

— Я — человек, — торжествующе произнес Гарри, поднял нож и с силой вонзил сияющую сталь в горло своего брата.

Артефакт запел.

Гарри взглянул в лицо Томаса, упавшего на колени. Рука юноши сжимала нож, лезвие которого по самую рукоятку погрузилось в горло мужчины под самым подбородком.

— Нет, — сказал Томас клокочущим голосом.

— Я — Человек, — повторил Гарри.

Глаза Томаса выпучились, губы шевелились, из уголка рта текла тонкая струйка крови.

— Не человек, — пробулькал он. — Нечто другое, как и я.

Гарри почувствовал невыразимую грусть. Артефакт пел свою победную песню, то затухающую, то вновь вздымающуюся.

— Слишком поздно, — Томас попытался улыбнуться. — Ты по-прежнему многого не знаешь.

— Ошибаешься, — покачал головой юноша. Он убрал руку с рукоятки ножа. — Я только что вспомнил.

Глаза Томаса потухли. Он хотел сказать еще что-то, но не смог. Темная жидкость хлынула у него изо рта и нож в его глотке ярко вспыхнул.

Затем Томас исчез.

Артефакт пропел ему прощальную песню.

В бескрайней структуре небытия появилась легкая рябь. Появилась она случайно. Это была работа квантовых законов.