Заложники. 68 часов в ловушке

Высоко в холмах над «Домом святых воинов» было установлено несколько палаток. Аджмал Касаб и его товарищи находились внутри. Они заметно похудели после семи месяцев молитв, бега и стрельбы. Кровь быстрее бежала по венам, и они разговаривали о своем «соколином духе», который был готов наброситься на добычу. Они знали своих тренеров Кахафу и Аль-Каму лучше, чем отцов, и теперь им велели отправляться домой, чтобы попрощаться с семьями. Аджмалу дали 1300 рупий (10 фунтов стерлингов) на дорогу. Ему сказали, что он должен произвести на мать впечатление, сообщив, что она породила его для столь великой цели. В Фаридкоте мать обрадовалась ему. Она готовила ему бирьяни, словно бы он был женихом, которого она отдавала в другой дом. Когда новости о его возвращении распространились по деревне, соседи пришли выразить ему свое уважение. Они заметили, что Аджмал выглядит каким-то задумчивым. Он хотел остаться дома и очень расстроился, когда настало время прощаться. Он вернулся в «Дом святых воинов» спустя неделю и обнаружил, что их группа стала еще меньше.

Оставшимся велели взять себе боевые прозвища, что означало бы их перерождение в «семье чистых». Аджмал не мог придумать ничего оригинального. В конце концов он выбрал самое очевидное прозвище Абу Муджахид, а Хафиз Аршад стал Абдулом Рехманом «Бадой» (старшим), Шоаб же превратился в Абу Сохеба. Насир Ахмед стал Абу Умером. Они все подписали заранее составленные завещания, в которых объявлялось, что их тела пылают чистотой, а их души стремятся утолить гнев на поле боя. Потом Аль-Кама показал им фильм о том, как фидаи атаковали индийские войска в Кашмире. Когда кто-то спросил, предстоит ли им тоже отправиться в индийскую часть Кашмира, Аль-Кама дал довольно туманный ответ.

У него был большой опыт в подготовке фидаи к мученичеству. Он часто хвастался своим мастерством. Подобная работа требовала инфантилизации будущих боевиков, внушения им детского почтения, чтобы им можно было давать самые ужасные приказы и они не подвергали их сомнению, как взрослые. Аль-Кама особенно хорош был в психологии. Он провел много времени, анализируя образ каждого боевика, чтобы, когда придет время, у него была возможность сравнить самых слабых с самыми сильными.

К следующему утру их снова стало меньше. Аль-Кама сообщил, что одна группа уже отправилась в индийскую часть Кашмира. Из тридцати двух человек осталось лишь пятнадцать рекрутов. В августе они вернулись в Муридке. Там в бассейне они часами практиковались преодолевать водную преграду и доставать предметы со дна.

Группа снова уменьшилась, когда сбежали два рекрута. Не каждый хотел становиться мучеником. Аль-Кама сказал дяде Заки, что ему надо знать дату «Операции Бомбей». Им нужно было быстрее задействовать ребят, пока они не начали колебаться.

Аджмал признался другим, что он напуган, хотел бы остаться дома с матерью. Абдул Рехман «Чота» (малыш) страдал сильнее остальных. Раньше его звали Мохаммед Алтаф. Он был родом из настолько бедной деревни, что у нее не было даже названия, лишь номер 511. Она находилась в тридцати километрах от Вихари, что в Пенджабе. Нарушив правила, Чота звонил домой десять раз. Кто-то услышал, как он просил родственников заплатить «Лашкаре-Тайба», чтобы его отпустили.

Организация не могла потерять еще одного рекрута, потому Абу Шоабу поручили провести с Чотой беседу. Хотя он был самым младшим, Шоаб оказался довольно выносливым бойцом. После лекции о мученичестве Аль-Кама спросил, испугался ли кто-нибудь. Шоаб поднял руку.

— Чего бояться, если единственное, что нас ждет в этой жизни, это смерть? — сказал он классу.

Аль-Кама собрал их всех, подождал, пока все замолчат, и попросил их закрыть глаза.

— Самое большое, чем брат может пожертвовать, это жизнь, отданная джихаду, — сказал он им. — И его вознаграждение будет безграничным.

Сентябрь 2008 года — Карачи

В начале месяца обеспокоенного Аджмала Касаба и двенадцать его товарищей отправили на поезде в Карачи. Они понятия не имели, куда их направят дальше. Группа включала Аджмала, Умера, Абдула Рехмана и Шоаба. Их поселили в месте под названием Азизабад. Так назывался модный район в центре Карачи. «Лашкаре-Тайба» использовала это название, чтобы сбивать с толку шпиков, поскольку их «Азизабад» на самом деле находился в секретном комплексе в Юсаф Гот, районе на севере приморского мегаполиса Карачи. Если в числе скрыта безопасность, то этот город подходил для подобной роли лучше всех, поскольку среди двадцати одного миллиона его жителей можно было спрятать все, что угодно.