Заложники чести (СИ)

Как она очутилась в своей спальне, девушка не помнила. Как и последующие дни: жизнь для нее потеряла всякие краски, как всегда бывает, когда разбито хрупкое девичье сердечко. Всё вокруг приобрело серые тона. По факту, Гермиона просто существовала, избегая встреч с Фредом и его близнецом, попутно не обращая никакого внимания на попытки друзей ей помочь. По инерции Гермиона продолжала прилежно учиться, с одним лишь отличием — в свое свободное время она не читала, а флегматично разглядывала пламя в камине или смотрела в одну точку, чем изрядно пугала своих друзей. Они в отличии от окружающих, видели, что у девушки проблемы и тщетно пытались разговорить ее и вымолить прощения, но Гермиона стоически молчала, внутренне сгорая от обиды на друзей в целом и на Джинни в частности. Девушка никак не могла понять, почему подруга, все зная, не сообщила ей, а пошла выяснять отношения с братом, чем довела всю ситуацию до сегодняшнего состояния. И пусть Джинни пыталась различными способами предупредить Гермиону, но девушка не принимала это во внимание, боль и обида, захлестывающие ее с головой, не позволяли девушке трезво мыслить.

Единственным человеком во всем Замке с кем Гермиона действительно разговаривала была Панси. Их разбитые сердца тянулись друг к другу, находя утешение в своей молчаливой близости. Девушки не часто говорили о близнецах, предпочитая в одиночку справляться с этими мыслями, но ежели в беседе всплывали их имена, то неизменно разговор заканчивался слезами.

В этих долгих задушевных беседах, девушки действительно сблизились. Они не стали лучшими подругами, как с Джинни, нет. Их связь была иной. Связь двух людей безгранично понимающих боль друг друга, знающих нужные слова и умеющих молчать об одном и том же.

— Знаешь, я ведь с третьего курса влюблена в Джорджа. И когда ко мне подошел Фред, я сначала решила что он — Джордж, — тихим шепотом заговорила Панси. — Я во всех движениях Фреда видела его младшего близнеца, все сильнее влюбляясь. Иногда мне просто казалось, что невозможно так любить, что нельзя влюбиться еще сильнее, но… — девушка замолчала, стараясь подобрать слова, так тяжело ей дающиеся, а у Гермионы по спине пробежали мурашки от такого откровения. — А то, как он говорил о своей мечте… То, как горели его глаза… Клянусь, я была готова на все, чтобы помочь ему. И я была абсолютно уверена, что это Джордж. До сих пор не могу поверить в то, что случилось… Почему мое сердце не поняло, что это был Фред?

— Пожалуйста, не надо… — сиплым шепотом остановила ее Гермиона, с болью вспоминая, как загорался Фред, говоря о своей мечте открыть магазин приколов.

После таких коротких диалогов, девушки надолго замолкали, сидя плечом к плечу и глотая слезы боли и обиды.

Фоном для Гермионы прошло разоблачение ОД. Если бы не Панси, то девушка была бы единственной, кого поймали бы с поличным. Гермионе было все равно. Ее апатия прогрессировала с каждым днем, становясь все заметней и грозя превратиться в полноценную депрессию, но девушку это ни капли не волновало.

Весть о том, что всем членам ОД предстоит испытание «волшебным пером» Гермиона встретила спокойно, даже с некой радостью, рассчитывая что физическая боль сможет, хоть не надолго, но облегчить боль душевную. И она не ошиблась в своих расчетах — кровавые буквы на ее ладонях отлично отвлекали. А «черная дыра» разверзнувшаяся в ее груди, ненадолго отступала, давая возможность саднящей боли на пару минут отодвинуть давящую пустоту внутри.

***

Серые мартовские вечера Гермиона и Панси проводили библиотеке. Сидя за самым дальним столом у окна, девушки готовились к занятиям. К большому удивлению Гермионы, Панси отлично разбиралась в зельях в целом и в противоядиях в частности. Слизеринка с удовольствием делилась своими знаниями с девушкой, радуясь, что в чем-то она превосходит самую умную ведьму столетия.

— Гермиона, спрячься!

— Что? — ничего не понимающая Гермиона, оторвалась от своего эссе и посмотрела туда, куда показывала Панси. Увидев, кто к ним направляется, девушка моментально собрав свои вещи, спряталась за ближайшим стеллажом.

Через минуту за их столик подсели Малфой, Кребб, Гойл и старшая Гринграсс. От разговора, который они завели, у Гермионы в буквальном смысле открылся рот.

— Панси, у нас к тебе разговор, — без лишних прелюдий начал Малфой, вальяжно располагаясь рядом.

— Простите, но мне сейчас некогда, — ответила Панси, пряча перья, которые забыла Гермиона.

— Панси, дорогая, что происходит? В последнее время ты сама не своя. Мы волнуемся за тебя, — Дафна присела с другой стороны рядом с девушкой, обнимая ее за плечи, а Кребб и Гойл расположились напротив.

— Панси, милая, если тебя кто-то обидел, ты только скажи и он пожалеет, что на свет появился! — в обращении Гойла было столько нежности и участия, что Гермиона даже ущипнула себя, не поверив своим ушам.

— Все в порядке, ребята. Правда. Я очень ценю вашу поддержку.