Заложники любви

   —  Зато со мной не соскучишься. Никому не дам прокиснуть рядом. Каждого заведу.

  —   Чего ж со своей бабой не сладишь?

   —  Тут разговор другой! Что-то оборвалось и остыло к ней. Сколько раз пытался себя уговорить, повернуться лицом, но так и не получилось. Душу не принудить, другое и подавно. Так и мучаемся. Живем, как подневольные. Вроде семья, а чуть копни, совсем чужие люди! — проговорился человек невольно.

   Он сидел, опустив плечи. В глазах погасли озорные огоньки.

   —  С чего бы так? — спросила Ксенья.

   —  Все обычно. Застал ее со своим другом. Он не был на Припяти. А я только вернулся оттуда. Баба не хотела ждать, пока восстановлюсь. А друг знал, если не он, другого сыщет. Он, конечно, был прав.

   —  Ну, почему же остался с нею?

   —  С детьми! Их никому не отдам. А ей много раз отплатит тою же мерой. Она знает и молчит. Сама виновата. Так и дышим, кто кому круче рога наставит. Вот только в душе совсем пусто и холодно стало. Чем старше становятся дети, тем темнее в душе и все меньше места в ней для жены остается. К старости, наверное, забуду, как ее звали,— опустил голову.

   —  Я бы не смогла так жить! — призналась Ксенья.

   —  Откуда знаешь, если никогда не жила с семьей. Ведь в ней у всякого свой характер и каждый — загадка.

   —  На разгадки жизни не хватит.

   —  Зато интересно. Каждый день что-то новое. Прихожу домой, сразу вижу, у моей бабы новый хахаль появился. Она, понятно, отказывается, отнекивается, но я воробей стреляный, сразу вижу. Беру с комода пузырек с духами и спрашиваю:

   —  Откуда взялся, колись, покуда по соплям не получила.

   —  Она, конечно, свистит, что сама купила. Но в каком магазине и почем, вякнуть не может. А и свободных денег столько нет. Попалась. В другой раз набор «Черного жемчуга». Или на импортной ночнушке попуталась. Так и ловлю на уликах. Она иногда тоже кое-что примечает. Уже не ругаемся, прикалываемся друг к другу. Взял у нее вчера флакон «Шанели», у нее три пузырька собралось. Это уже много. Она у меня стоимость взяла. Я и спросил бабу:

   —  Скоро к койке без денег не подпустишь, совсем озверела! Подружки дешевле берут. А ведь я им зарплату не отдаю! Так знаешь, что ответила:

   —  Я ж еще и кормлю тебя, урода!

   Ксюша грустно вздохнула:

   —  Потому, я не хочу семью!

   —  Но ведь не все так плохо. Случается и другое! Сын вернулся утром. Первый раз у какой-то девки заночевал. Весь как есть в засосах и губной помаде. Конечно, сразу в ванну. Ну, а матери что-то там понадобилось. Вошла, глянула и ошалела. Думала, инфекцию подхватил, какую-нибудь тропическую лихорадку. Я и предложил ей раздеться и глянуть на себя в зеркало. Там не только лихорадку, а и покруче сыщешь, типа джунглиевого СПИДа. Ох, и расходилась баба! Ягодицами затрясла, а сыновья хохочут. Успокоились, что их кипеж миновал. Зато выскочил малец из ванны, сверкает, как новый пятак, ни одного пятнышка на теле не осталось. Можно дальше идти к девкам без страха. И у бабы нет повода прикипаться. Все обошлось! А недавно и вовсе смех. Сами девки пришли в гости. Сразу по две на каждого. Моя баба обалдела, все хотела подсмотреть, как-мальчишки справятся. Да я оттащил. А то нахватается под старость такого, что мне не сладить. Но ничего, мои отморозки не шумели, под утро тихо разошлись. Мы и не услышали.

   —  В наше время все пристойно было!

   —  Ладно, Ксюш! И ты не из пробирки. По-всякому было. Что-то из чего-то возникает. Из ниоткуда не берется. Это сегодня ты иная! Вся заморожена и заморочена. Будто на Припяти всю жизнь дышала. Только я тебе одно вякну, придет твое время, о каждом упущенном дне пожалеешь. А все потому, что и у тебя век не резиновый, никому по две жизни не отпущено. Хоть бы одну путем прожить.

   —  Вася, а мне и эта жизнь не нужна...

   —  Ксюха! Чтоб я такого не слыхал! А как же без тебя останусь? Помру вот такой красавец без твоих блинов и чая! Я ж тебя и на том свете разыщу! Не дам покоя кикиморе! Я, может, дышать без тебя не могу! Весь как есть, до последнего волоса в тебя влюбился, а ты тут кочевряжишься, старая шелупень! А ну, сними платок! Уже целиком под него влезла, гля, одни пятки торчат! За них словлю! — смеялся, шутил Вася.

   И никто во всем общежитии не знал, что человек давно развелся с женой, но ни на день не оставил бабу. Развязал ей руки. И сказал:

   —  Найдешь человека лучше меня, выходи за него замуж. Я в тот же день оставлю вас...

   Жена искала. У нее были мужчины. Но человека лучше Васи, так и не нашла. Сам сантехник уже давно растерял мужичье. Все его рассказы о похождениях по бабам были не больше, чем фантазией. Душу тянуло к женщинам, глаза загорались, но плоть не слушалась. Она умерла при живом хозяине. Когда-то семье очень потребовались деньги. Их ему предложили с условием поехать на Припять. И Василий поехал не задумываясь. Ведь деньги понадобились жене на очень серьезную операцию на сердце. Она стоила очень дорого и прошла успешно.

   Жена осталась жить, а вскоре и совсем восстановилась. Какой ценой? О том предпочитали не говорить и не вспоминать.