Заложники обмана

Поли смотрел на трубку в руке Ланджионо, как смотрят на змею.

– Ну бери же, – сказал Фрэнк улыбаясь. – Она не кусается.

Поли схватил трубку. Он услышал какой-то рев и попытался его перекричать:

– Мама! Это ты, мамочка?

– Это я, детка. Я самая. Как ты, Поли?

– Прекрасно. – Мальчик облизнул губы, кровь прилила от шеи к щекам, окрасила уши. Он смотрел отчаянными глазами куда-то в пространство. – Все хорошо. А ты? Как ты?

– У меня все в порядке… все отлично.

– А папа?

– Я уверена, что у него тоже все хорошо.

Поли с трудом сглотнул. Если мама говорит, что она уверена, значит, она точно не знает.

– А что это шумит? – прокричал он, потому что ему вдруг стало страшно спрашивать или услышать что-то еще об отце.

– Я нахожусь в вертолете. Я так жду тебя, мой родной.

– И я тоже.

– Осталось всего два часа, радость моя. Я должна кончать разговор. Я люблю тебя.

Язык у Поли словно примерз к губам.

– Я… – выговорил он, но тут рев сделался громче, и в ту же секунду связь оборвалась.

Мальчик стоял не двигаясь. Яркий румянец, казалось, так и не сойдет теперь с его щек; он смотрел на молчащую трубку до тех пор, пока Ланджионо не забрал ее у него.

– У мамы все в порядке? – спросил Фрэнк.

Поли его не слышал. Слезы хлынули у него из глаз и потекли по лицу.

– Да что случилось? – спросил Ланджионо.

– Не знаю, – еле выговорил Поли сведенными отчаянием губами. Ложь.

Потому что он знал. Они не допустят, чтобы это произошло.

Глава 87

Генри Дарнинг попался на глаза Мэри Янг, когда выходил из здания аэропорта, и она мгновенно поняла, что он ей во многом небезразличен.

Какая ужасная потеря, подумала она, и была тронута.

Она видела, как он занял место у окна в первом из ожидавших делегацию автобусов, и обнаружила, что вспоминает о таких вещах, о которых именно сейчас не стоило бы помнить.

Она сказала Джьянни, что выстрелит в Дарнинга, если до этого дойдет, – и знала, что выстрелит. Но в глубине души надеялась, что стрелять не придется. Ведь были минуты, когда она чувствовала, что от него исходит гораздо более искренняя нежность, нежели от любого из мужчин, каких ей довелось знать.

А теперь?

А теперь я, его единственная настоящая любовь и его наследница, шпионю за ним с намерением предать, заманить в ловушку, а если понадобится, то и убить.

Вскоре Мэри Янг увидела, что двери всех четырех автобусов закрылись, и первая машина потихоньку тронулась с места.

Дав им время выиграть некоторую дистанцию, Мэри сняла трубку и позвонила Джьянни.

– Они только что отъехали от аэровокзала, – сказала она.

– Ты видела, как Дарнинг садился в автобус?

– Он в первой машине, третий ряд спереди, справа у окна.

– Хорошо. Теперь перед тобой задача не упустить – разумеется, не обнаруживая себя, – если он, не доезжая до Сорренто, пересядет в машину, которая будет его ждать.

– Ну а ты? – спросила Мэри. – Ты возле отеля?

– Припарковался в сотне ярдов от входа, в проулке. Мне отсюда видно всех, кто входит или выходит.

– Я уезжаю отсюда. Позвоню позже, – сказала Мэри.

Возглавляемая двумя полицейскими машинами колонна из четырех автобусов медленно катилась по дороге, ведущей из аэропорта. Следом ехали еще одна машина с надписью “Полиция” и два никак не помеченных седана. Дорога за ними была свободна. Когда автобусы и сопровождающие машины отъехали примерно на полмили, Мэри двинулась следом.

Она то и дело проверяла, не едет ли кто за ней, но ничего не замечала. Сделала несколько круговых движений головой, чтобы ослабить напряжение в плечах и шее.

Ей понадобилось почти десять минут, чтобы занять желаемую позицию на шоссе. Когда она наконец добилась этого, то оказалась в трехстах ярдах от последней машины конвоя; в промежутке находились в качестве буфера какой-то пикап и фургончик. Позади по-прежнему не было ничего внушающего опасения.

Внезапно ощутив необходимость снова позвонить Джьянни, она подняла трубку.

– Скажи мне что-нибудь приятное, – попросила она.

– Зачем?

Мэри немного подумала.

– Ну хотя бы затем, что в ближайшие несколько часов один из нас может отдать концы.

– Бодрая, однако, мысль на сегодняшний день, – заметил Джьянни. – Или ты просто стараешься укрепить мое доверие?

– Было бы приятно, если бы ты мог сказать, что любишь меня.

Джьянни Гарецки промолчал.

– Ну что ужасного, если бы ты это сказал? – мягко спросила Мэри. – Или ты боишься нарушить божественный план, который Господь приберег для нас?

– Ты считаешь, что сейчас самое подходящее время для подобных разговоров?

– А когда наступит лучшее? Когда мы умрем?

Джьянни вздохнул.

– Не смей вздыхать! Мы даже не женаты.

Он рассмеялся.

– Хочешь услышать, что сказал мне Генри Дарнинг, когда мы в последний раз были вместе?

– Нет.

– А я все равно скажу. Он говорил, что, проживи я до ста лет, мне не встретить человека, который бы любил меня больше, чем он.

Для ответа Джьянни понадобилось некоторое время. Когда он заговорил, голос у него звучал спокойно, без прежней язвительности: