Заложники обмана

– Ты все время говоришь “мы”. Значит ли это, что ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Джьянни молча и не двигаясь сидел на кровати; прекрасное обнаженное тело и прелестное лицо – самые очевидные аргументы в ее пользу, и они оказывают свое действие.

– В конечном итоге мы могли бы возненавидеть друг друга, – наконец проговорил он.

– Такая опасность всегда существует.

– Надо быть очень сильными и очень добрыми, чтобы этого не случалось подольше.

– Да.

Они посмотрели друг на друга – и Джьянни притянул ее к себе.

– Все это просто чепуха, – шепнул он.

– Я знаю.

Он поцеловал ее, пьянея от вкуса ее губ. Когда он снова смог говорить, то сказал:

– Я скорее предпочел бы возненавидеть тебя, чем потерять.

К сожалению, она не поверила этому ни на минуту.

Покончив с первыми двумя за это утро “безрезультатными” галереями, они шли по залитой солнцем Виа Венето и остановились у нескольких столиков на тротуаре, чтобы выпить кофе с бриошами.

Виа Венето, вяло размышлял Джьянни по дороге… Виа Венето, где женщины молоды и прекрасны, мужчины богаты и утонченны, где никогда не услышишь дурного слова.

По крайней мере до тех пор, пока ты оплачиваешь чеки.

Следующей по расписанию остановкой была у них расположенная на ближайшей боковой улочке галерея “Рафаэль”. Прежде чем войти, они постояли, разглядывая выставленные в окнах полотна.

– Вот эту вещь я бы купила не раздумывая, – сказала Мэри Янг.

Джьянни бросил взгляд на полотно. Это был написанный в свободной манере портрет серьезного темноглазого мальчика; его волосы блестели на солнце, а вдали за ним синело море.

Джьянни замер и смотрел молча. Мальчик на полотне о чем-то говорил с ним. Что-то было в глубине его глаз, какой-то знакомый отсвет, отсылающий в далекое прошлое.

– Мы его нашли, – негромко произнес он. – Это работа Витторио.

Мэри Янг посмотрела на него:

– Ты уверен?

Джьянни кивнул, чувствуя, что весь он сейчас – открытая, первозданная глубина.

– Как же ты узнал? – не отставала Мэри.

– Я впервые увидел Витторио, когда ему было восемь лет, и у него было то же самое лицо. Если этот мальчуган не его сын, я готов сжевать холст.

Пальцы Мэри вцепились ему в предплечье.

– К тому же это типично его манера. Именно так он всегда писал плоть, освещенную солнцем. Видишь? Две кадмиевые краски – желтая и красная, чистые, не смешанные, и обе на кисти одновременно. – Джьянни горел возбуждением. – Можешь ты просто почувствовать этот трепет, это дьявольское солнце, само солнце на лице ребенка?

Мэри нагнулась, чтобы разобрать подпись художника в нижнем левом углу полотна.

– “Гвидо Козенца”, – прочитала она.

Джьянни сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул воздух и потянул Мэри за собой в галерею “Рафаэль”.

Владелец занимался в глубине магазина с другим покупателем; Мэри и Джьянни сами посмотрели картины. Джьянни обнаружил еще два полотна, подписанные именем Гвидо Козенца, и в обоих угадал талант и манеру Витторио. Жилка у него на виске билась так, словно вот-вот разорвется.

Покупатель ушел, и хозяин подошел к ним.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Он заговорил с ними по-английски свободно, хоть и не без акцента. Как почти каждый из тех, с кем им пришлось иметь дело в Риме, он мгновенно определил, что они американцы. Джьянни это устраивало. Давало ему преимущество сохранять свой итальянский исключительно для себя.

Джьянни улыбнулся:

– Моя жена и я сам просто влюбились в написанный Гвидо Козенцой портрет мальчика, выставленный у вас в окне. Очень немногие художники умеют изображать детей. Вечно превращают их во взрослых-недомерков.

– Это верно, – согласился дилер от искусства. – Но очень немногие люди достаточно восприимчивы для того, чтобы это увидеть. Вы заинтересованы в приобретении картины?

– Она весьма привлекательна, – сказал Джьянни. – Но по-настоящему мы заинтересованы в том, чтобы уговорить мистера Козенцу написать в том же стиле портрет нашего сына.

Владелец галереи смотрел на них, и Джьянни живо ощущал, как он прикидывает, сколько они могут и захотят заплатить.

– Я надеюсь, что мистер Козенца принимает заказы на портреты, – вмешалась в разговор Мэри Янг. – Мы были бы очень огорчены, если это не так.

– Если говорить честно, синьора, то я не могу ответить на ваш вопрос. Я должен переговорить с его представителем. Ваш сын находится вместе с вами в Риме?

– Да. И он примерно в том же возрасте, как мальчик на картине. Именно это и подало нам мысль. Мы были бы весьма признательны вам, если бы вы могли связаться с художником по телефону и потом сообщили нам в наш отель. Возможно ли это?

Дилер откровенно любовался глазами Мэри Янг. Этакий дотошный ценитель красоты в любом проявлении, он, как сразу понял Джьянни, вполне был готов вступить в клуб фанов его мнимой супруги.

– Все возможно, синьора. – Дилер улыбнулся, показав не слишком совершенные итальянские зубы.

– Мы были бы так благодарны.

Владелец галереи почтительно склонил голову, направился к телефону на письменном столе в дальнем конце помещения и поискал номер в своей картотеке.

Секундой позже он уже быстро говорил с кем-то по-итальянски.