Заложники пустоты

Перед тем как всхлипы глушителей сменились перекрестным автоматным огнем, Микмак успел подумать, что не заметил в глазах раввина признаков безумия или дезориентации. Он делал то, что делал, совершенно осознанно. А в следующий момент времени на мысли не осталось – грохот и сыплющаяся прямо в лицо известковая крошка заставили Микмака зажмуриться и заорать, что есть мочи. Он бы не смог объяснить, зачем орет, скорее всего, от страха. Но руки знали свое дело – указательный палец правой исправно давил на спусковой крючок, пока левая мотала цевье автомата из стороны в сторону.

Боли не было, она появится позже, когда вернется свет. Болеть должна голова – именно по ней Микмак получил короткий хлесткий удар. Если, конечно, его не станут бить после того, как он свалится на землю.

Перед тем как погасла последняя звезда, в голове, не понимающей что вокруг – Прага или Марсель-нуво, – промелькнула неоформленная и размытая мысль: а для чего Хармс так тщательно вытаскивал катер на берег? Зачастую правильные мысли появляются слишком поздно. Иногда настолько поздно, что уже не хватает времени их додумать.

Темнота окончательно лишилась звезд, и Микмак рухнул в прохладную траву.

14

Прямо перед глазами, не исчезая ни на секунду, мерцала широченная белая стрелка. Она указывала путь. И страшно раздражала. Лёшка с большим трудом подавлял иррациональное желание смахнуть доставший по самое «не могу» ориентир – толку в этом никакого, стрелка была нарисованной.

Его разбудили ранним утром. За окном была темень, солнце еще и не думало подниматься, а Лёшку заставили. Нагло взломали «балалайку» и разбудили, активировав личный Лёшкин будильник.

Когда он окончательно проснулся, умывшись и выпив прямо из-под крана несколько больших глотков холодной, отдающей тиной и химией воды, уведомили, что нужно идти к Медной Гадюке. К той, что осталась от бесследно исчезнувшего вместе с конем медного же Петра. Куда топать конкретно и к кому подойти на огромном, самоорганизовавшемся в самом центре столицы рынке, сообщат дополнительно.

Вот теперь и сообщали. В максимально доступной форме – просто вывесили на наноэкраны указатель в виде стрелки. Иногда стрелка поворачивала, Лёшка следовал за указателем. Ничего сложного, очень похоже на обычную навигационную программу. Только маршрут задавал кто-то извне и, не спросив разрешения, рисовал его поверх Лёшкиных глаз. И стрелку зачем-то сделали непрозрачной. Наверное, чтобы не отвлекался на красоты центра – облезлые стены, исписанные уродливыми закорючками граффити, благоухающие и влажные углы в подворотнях, превращенные в бесплатные общественные туалеты, обилие вывесок, наклеек, объявлений и красочной, но явно самодельной рекламы. Его вели по каким-то задворкам, в которых Лёшка никогда не бывал раньше. Потому что в обычной ситуации в эти места просто побоялся бы заходить.

Он, надо сказать, и теперь боялся. Но шел. Не знал, зачем и куда, но шёл. Потому что после встречи, которая должна была состояться у Гадюки, обещали добавить аванс. А этого уже хватит на первичный курс лечения для бабушки.

Лёшка ловко лавировал между снующими вокруг Гадюки людьми, почти не замечая их. Стрелка выписывала кренделя, попадая острием аккурат в пустое место. Лёшка не задумывался, как это работало. Но постарались те, кто его вел, на славу – точность движений стрелки впечатляла.

Дернувшись в последний раз, указатель повернулся вниз и уперся в чьи-то ноги. Лёшка медленно поднял глаза, словно боялся обнаружить перед собой какого-нибудь диковинного монстра. Но монстра не оказалось, здесь стоял явный забулдыга, перетаптывался с ноги на ногу и шмыгал носом. Сегодня не было холодно, время от времени даже выглядывало солнце, но красноносый обладатель стоптанных на сгибах до дыр серо-коричневых сапог на искусственном меху, помятого и местами изорванного ватника и тщательно завязанной под подбородком шапки-ушанки, похоже, мёрз основательно. Может, его просто знобило. От простуды или еще от чего. Причина дискомфорта этого субъекта у Лёшки особого интереса не вызывала.

– Чё смотришь? – прошепелявил забулдыга. Нескольких передних зубов у него не хватало, а оставшиеся, покрытые желтым налетом, торчали в разные стороны.

– Да ничего, – глядя исподлобья снизу вверх, ответил Лёшка.

Природа не наградила Лёшку большим ростом, поэтому большинство людей смотрели на него свысока. Просто из-за разницы в росте, но это накладывало отпечаток и на отношение.

– А чё пришел?

Забулдыга снова поёжился, его глаза начали странно дергаться из стороны в сторону – будто искали кого-то в толпе, но слишком быстро, чтобы что-то увидеть, а по телу пробежала дрожь. Потом асоциальный элемент вздрогнул и разразился отрывистым сухим кашлем.

Странный тип. Лёшка поискал глазами стрелку, но она исчезла. Не может же такого быть, чтобы его вели к этому… к этому бродяге. Тогда, куда?

– Чё молчишь? – снова подал голос бомж.

Он явно не собирался никуда уходить. Видимо, он тут чем-то торговал. Скорее всего чем-то совершенно незаконным. Например, наркотой. Вряд ли высокого качества.