Заложники Рока

— В целом ты права, Радуги как таковой более не существует. Но кое-что сохранилось, — Хасти мягко, но непреклонно отобрал у альбийки сияющий обруч, вернул в шкатулку и захлопнул крышку. — Про судьбу Семицветья в этих временах и этом мире я тебе потом расскажу, договорились? Кто-нибудь, отнесите Венец обратно в дом. Кстати… — он склонил голову набок, прижмурившись и прислушиваясь, — кстати, Коннахар, тебе стоит наведаться к отцу. Гости, которых он пожелал приволочить в мое владение, уже близко.

— Так они приехали? — не поверил Конни, вскакивая.

— Я не сказал — «приехали», — дотошно поправил магик. — Я сказал — «уже близко». Будут здесь где-то через полколокола, так что у нас есть время подготовиться. Никакой торжественной встречи, положенной по вашим людским церемониалам, устроить не удастся. Как по мне, оно и к лучшему.

— Походные условия, — тоном прожженного царедворца встрял Ротан. — Согласно «Зерцалу этикета», достаточно почетного караула числом не менее двух десятков гвардейцев чином не ниже полусотника и… А где мы возьмем эти два десятка, у месьора Уэльвы попросим, что ли? Конни, престиж Аквилонской монархии будет навеки опозорен — твой отец наверняка даже малую корону не догадался захватить, когда уезжал из Тарантии!

— Не клевещи на собственного сюзерена, — сердито потребовала баронетта Монброн. — Корона осталась в Пограничье, у госпожи Дженны. Хоть ты и прав — в глазах зингарцев наше сильно потрепанное общество будет выглядеть хуже орды размалеванных дикарей — но знаешь что? Мне, как ни странно, на их мнение свысока плевать. А королю Конану, полагаю, и подавно.

Около третьего дневного колокола.

В просторную горницу дома Хасти, признанную единственным достойным местом встречи представителей трех государств, Аквилонии, Зингары и Рабиров — баронетту Монброн, конечно же, не позвали. Мало того, туда не пустили даже Коннахара, нерешительно сунувшегося к отцу с вопросом: может, для пущей представительности на встрече будет присутствовать не только правитель Аквилонии, но и его наследник?

— Я еще не забыл, по чьей вине заварилось это ядовитое варево, — отрезал Конан, зловеще добавив: — Долгонько, сын мой, будут тебе аукаться последствия собственного недомыслия… Могу поспорить, зингарцы догадались связать твое появление в Рабирах и всю дальнейшую суматоху. Лишние расспросы мне сейчас ни к чему, так что сиди и не высовывайся. И чтобы твоя развеселая компания под ногами не шастала! Подслушивайте, сколько влезет, только не попадитесь. Уразумел? Тогда сгинь. Защитник Темной Цитадели, поди ж ты…

С этим прозвищем, как догадывался Конни, ему придется мириться еще долго. Минувшим днем у короля Аквилонии появилось желание узнать историю трех седмиц жизни своего отпрыска и его приятелей. Рассказывал в основном Льоу, Коннахар и Юсдаль-младший по мере сил помогали. Слушателями были сам киммериец и Айлэ диа Монброн, Хасти тоже звали, но магик наотрез отказался.

Склонность Лиессина к драматическим преувеличениям проявилась в полной мере, создав ошибочное впечатление, будто успешной обороной Крепость обязана только трем подросткам из будущих времен, а ее падение — просто досадная случайность. Конни добавил к этому подробности злоключений Льоу среди двергов, отчего молодые люди едва не поссорились прямо в королевском шатре, а варвара разобрал долгий приступ неудержимого хохота. Еще выяснилось, что Коннахар умудрился сохранить серебряную звездочку с зеленым камнем в сердцевине и теперь может считаться обладателем чародейского талисмана, доподлинно изготовленного восемь тысячелетий назад. Подержав значок Изумрудного бастиона в ладони, Айлэ заявила, якобы от него исходит слабое тепло — как от оберега, наделенного свойством защищать владельца.

Зато Иллирет ль’Хеллуана сама пригласила себя в собрание людей, невозмутимо заявив: ее немалый опыт участия в подобных сборищах доказывает — в какой-то миг Эллар… то бишь Хасти перестает держать себя в руках, заменяя словесные аргументы магическими. Поскольку ей уже не раз удавалось спасти окружающих от творимых им разрушений, она намерена проделать это и сейчас. Людские споры ей не слишком интересны, она больше опасается за жизнь присутствующих. Кто-нибудь намерен возразить?

Желающих не нашлось, и теперь альбийка спокойно, даже с какой-то привычностью, выполняла роль хозяйки дома. В течение беседы она, как и обещала, не вмешивалась, разве что иногда бросала отдельные реплики. Прибывшие визитеры поначалу косились на нее со смесью удивления и недоумения, наверняка ломая головы над вопросом: какова природа сего загадочного создания? Темно-рыжая высокая женщина явно не относилась ни к людям, ни к рабирийцам — тогда кто же она?

Впрочем, после положенного взаимного представления тайна происхождения огненноволосой девицы отошла на второй план. Перед собравшимися стоял куда более насущный вопрос — какая участь ждет Рабиры?