Заложники Рока

Все, что он совершил с самого первого дня после того, как вместе с Хасти покинул Кордаву — бешеная скачка в Холмы, погоня за разбойничьим караваном, сидение в Токлау под стрелами своих же соотечественников и отчаянная затея с освобождением заложников, ради которой он вернулся в «Сломанный меч» — все геройства последних трех седмиц на родной земле вдруг представились ему пустой бесполезной суетой, а гордо брошенный моррет — невероятной глупостью. Что бы он ни делал, полагая свои поступки благом, серебряная нить его судьбы неуклонно бежала к нынешнему серому рассвету. Пришла пора ей оборваться — сейчас Блейри прирежет его с той же небрежной легкостью, что и несчастную Иламну. Даже быстрее: Рейе прекрасно знал, что никогда не был и не будет мастером кинжала. Самозванец полностью оправдается в глазах любых свидетелей. А он, Рейенир да Кадена, законный наследник последнего истинного князя Забытых Лесов, осмелившийся претендовать на божественную истину, умрет без чести и славы. Его труп пустят в лодке по течению Хорота, на поживу хищным птицам и морским тварям.

«Во имя Предвечного Творца, почему?! Древние боги, лесные хранители, почему вы помогаете ему, самозванцу, почему не мне?!» — беззвучно взмолился Рейе.

И ответ пришел — внезапно и оглушающе, как удар грома.

«Личность не имеет значения. Важны помыслы».

Голос, могучий, как рев водопада… Нет. Не голос. Мысль, чужая, чудовищной силы мысль, возникшая сама собой прямо в голове у потрясенного Рейе, столь мощная, что она воспринималась как невероятно низкий голос — будто заговорила сама земля. В каком-то смысле так оно и было: духи-хранители Забытых Лесов ответили на призыв того, кто искал их покровительства. Мощь неведомого разума была такова, что окружающий мир утратил звуки и стал наливаться серебристым сиянием, но только для Рейенира — все прочие в круге, в том числе и Блейри, лишь недоуменно переглянулись, наблюдая, как потомок Драго медленно, молча опускается на колени, белея лицом.

«Неужели помыслы этого ублюдка чище моих?!»

«У него нет помыслов. Только целесообразность. Он — воплощенная Сила Венца. Мы не видим его».

Рейе рванул на себе рубаху, разрывая плотную шерстяную ткань и обнажая грудь, словно свободный воротник душил его.

«Он убьет меня, как убил Иламну!»

«Возможно».

«Но я взыскую справедливости!»

«Нет. Взыскующий справедливости отрекается от себя во имя высшей правды. Женщина была исполнена жажды мести. Это сделало ее уязвимой. Ты же полон страха смерти и жалости к себе. Твой дух слаб».

Последняя мысль оставила горький привкус разочарования. Почти наяву Рейе видел, как отворачиваются от него с презрением лесные боги, как растет меж ними невидимая стена — и тогда всем своим существом он грянулся в эту стену.

«Именем жизни, крови и памяти предков, всеми духовными заслугами, какие только есть у меня в этой жизни! — мысленно воззвал он со всей силой отчаяния. — Я прошу очищения! Очищения!»

Пришедшее затем непередаваемое ощущение было сродни океану, катящему свои тугие валы через крохотное сознание смертного существа: лесное божество проявляло интерес.

«Ты знаешь, чего просишь?»

«Да!»

«Хорошо. Да будет так!»

Слабый порыв ветра коснулся озерной глади, зашептал в листве, всколыхнул и погнал прочь туман.

Будто молния взорвалась в сознании Рейе. В беззвучной белой вспышке Рейенир Морадо да Кадена увидел самого себя — ясно, как на ладони, увидел то, чем он себя сделал, и то, чем мог бы стать. Узрел растраченные попусту годы, несбывшиеся надежды, сокровенные страхи, тщательно накопленные обиды, подспудные сомнения, неприглядную изнанку своих благих намерений — и увиденное наполнило его стыдом и гневом, а гнев обратился белым огнем.

Скверна сгорела в этом огне. Божественный гнев наполнил его до краев, и сам он сделался воплощением чистого гнева.

«Теперь иди и сражайся».

— Я иду, — прошептал Рейенир.

…Блейри ждал его в пятнадцати шагах, как только что ждал Иламну, боевые ножи лениво порхали в его пальцах. Рейе поднялся с колен и с кинжалом в опущенной руке пошел на Князя — молча, быстро, даже не пытаясь принять стойку. В глазах рабирийца плескался белый огонь. Видимо, Блейри уловил что-то в этом взгляде, и железная доселе выдержка ему изменила: он атаковал первым, своим коронным трюком, исчезнув там, где только что стоял, и возникнув в шаге за спиной противника.

За полмига до того Рейенир обернулся.

Князь напоролся на нож.

Клинок погрузился в левый бок да Греттайро едва на четверть, но у зрителей исторгся дружный изумленный возглас. Блейри мгновенной скруткой ушел в сторону, выткав перед собой сложный стальной узор. Стрелки забыли про свои луки, Хеллид охнул: по меньшей мере три выпада Князя должны были достичь цели, самое малое один был практически неотразим… невероятно, но потомок Драго уклонился. И сам перешел в нападение.