Заложники страсти

– Я просто вернула им долг. Я знаю, что они никогда бы не приняли подобный подарок. Особенно от англичанки. – Она постаралась говорить безразлично, но Диллон ясно понял значение ее слов, так как ей не удалось скрыть волнение в голосе, когда она добавила: – Для меня это лишь одна из многих красивых безделушек, подаренных мне отцом. А для бедных крестьян это настоящий клад: продав его, они смогут обеспечить себя едой и кровом на многие годы.

Диллон замолчал и повернул лошадь к холмам, за которыми был его дом. Кто бы мог подумать, что дама благородного происхождения станет заботиться о судьбе каких-то крестьян-шотландцев? В Леоноре гораздо больше достоинств, чем ему казалось.

Он приказал себе не думать больше об этом и не позволить единственному проявлению доброты с ее стороны смягчить его сердце, помешав исполнить задуманное. Если он хочет когда-либо снова увидеть своих братьев целыми и невредимыми, на свободе, дочь Уолтема должна оставаться пленницей.

Ехать становилось все труднее, вокруг них простирался дикий край. Далеко позади остались мягко вздымающиеся и понижающиеся холмы и луга, их сменили густо поросшие лесом горы и глубокие долины-овраги. Лошадь продвигалась вперед медленнее, приноравливаясь к крутым склонам. Стали видны покрытые снегом горные вершины, они величественно возносились прямо к облакам, словно стремились дотянуться до них. Журча и пенясь, ручьи и речки струились по лесистым гленам.

– Смотрите! – неожиданно воскликнула Леонора.

Проследив за ее взглядом, Диллон поднял голову и увидел, что высоко в небе парит золотистый орел.

– Ой! Что это? – снова изумилась она, на этот раз, заметив грациозное создание, которое перескакивало с одной скалы на другую на склоне горы высоко над ними.

– Разве вы никогда раньше не видели дикую кошку?

– Дикую кошку?.. Нет. Как она грациозна!

– Да, но и опасна. – Он потер плечо, припоминая что-то. – Однажды, я тогда был совсем юнцом, дикая кошка напала на меня.

Она была потрясена.

– И вы с ней справились, а теперь так спокойно об этом говорите?

Он кивнул.

– У меня не было выбора. Я был не один, а с братишками и очень за них боялся. Может быть, это придало мне сил, и я одолел ее.

На минуту она замолчала.

– Кажется, всю жизнь вы заняты только тем, что защищаете своих братьев.

– Больше этого некому сделать.

– А родители?

– Я потерял их, когда мне было восемь лет.

Восемь лет… Она подумала о своем беззаботном детстве, о том, как обожали ее родители, как баловали и лелеяли при дворе.

Леонора дрожала от холода, и он накинул на нее свой плащ. Воздух здесь стал свежее, а ветер налетал все более пронзительными порывами.

Диллон торопил лошадь вверх по склону горы, и у Леоноры от красоты открывшегося перед ней вида перехватило дыхание. Между двух горных вершин скрывалась зеленая, плодородная долина. Здесь и там виднелись крепкие, добротные дома. Стада овец и коз бродили по холмам, смешиваясь со стадами рыжеватых оленей.

Она снова вспомнила слова, которые он употребил, когда описывал свое Нагорье. Великолепная страна. Никогда еще ей не доводилось слышать, чтобы о родном крае говорили с такой страстью.

Когда они спустились в долину, мужчины и женщины начали выходить из домов, приветствуя их криком или взмахами рук, на которые радостно откликался Диллон. Многие выходили им навстречу с детьми, и Диллон приветствовал каждого, называя их по именам и поднимая руку.

Какой-то мальчик вскочил на пони и поспешил вдогонку за лошадью Диллона.

– Добро пожаловать домой, милорд.

Милорд? Леонора поразилась. Этот неотесанный горец?

– Может быть, мне сообщить в Кинлох-хаус? – спросил мальчик.

– Да, Дункан. Но прежде ответь мне: не было ли больше случаев таинственной смерти?

– Были, милорд. Погибла жена одного из арендаторов. И еще девочка, всего тринадцати лет.

Леонора бессознательно содрогнулась. Неужели этим дикарям только и дела, что убивать? Да еще ни в чем не повинных женщин и детей.

Мальчик хлопнул пятками своего пони и поскакал вперед. Диллон не произнес больше ни слова.

Скоро они оставили долину позади и вновь начали подниматься по склону горы. Пейзаж делался все более первозданным и все более прекрасным и завораживающим. Стремительные воды рек каскадом водопадов сбегали со скал и с шумом исчезали в глубоких трещинах и оврагах. Деревья с изогнутыми стволами лепились по краям каменистых утесов. Густой лес стеной поднялся вокруг, так что не видно было ни солнца, ни неба. Одолев еще один крутой склон, они неожиданно выехали из леса, который перешел в кустарник. Прямо перед ними высилась крепость, выстроенная между двумя горными пиками. Башни ее, сложенные из серого и темно-коричневого камня, поднимались вверх, казалось, к самому небу, озаренные розовыми лучами на редкость красивого заката.

– Наконец-то дома, – выдохнул Диллон. Его слова, произнесенные с такой страстью, вызвали слезы на глазах Леоноры. Увидит ли она когда-нибудь свой дом? Или будет томиться в неволе, среди этих дикарей, пока смерть не сжалится над нею?