Заложники времени

Показывая мне город, отец Харингтон провел меня по всем его уголкам. Напротив его дома стояло большое здание с высокими колоннами. Викарий сказал, что это общественные бани, где люди могут наслаждаться горячими и холодными банями. Он указал мне на театр, куда мы собирались пойти вечером. Большое кирпичное здание на другой стороне улицы оказалось больницей Девона и Эксетера. Когда мы направились к собору, викарий показал мне гостиницу «Роял Кларенс» – это нечто вроде постоялого двора. Люди останавливаются здесь, чтобы поесть, выпить, переночевать и развлечься. В одном из домов по соседству я увидел множество книг. Викарий предложил зайти внутрь и показал полки с книгами в кожаных переплетах от пола до потолка. Пожилые люди сидели за полированными деревянными столами, читая большие листы пергамента. Отец Харингтон сказал, что это «газеты». Они выходят каждый день, и из них читатели узнают о событиях, произошедших в разных местах. Слова на этих листах пишут не вручную, а «печатают» на специальной машине за несколько секунд. А «бумага», на которой напечатаны газеты, это вовсе не тонкий пергамент. Эту бумагу производят из тряпок.

Это время оказалось самым цивилизованным из всех, где я побывал. Экипажи были элегантными, одежда отличалась красотой и изысканностью. Библиотеки превратились в настоящие дворцы просвещения. Дома были красивыми, просторными и светлыми благодаря обилию стекла. Жизнь казалась прекрасно устроенной. Более всего меня поразила почта: отец Харингтон сказал, что ему нужно отправить письмо, и мы отправились на почту на Хай-стрит. Мы вошли в просторный зал с высокими потолками. Викарий подошел к стойке, заплатил пенни и получил маленький кусочек красной бумаги – он назвал его «маркой». Человек за стойкой ножницами вырезал марку из большого листа и приклеил ее на письмо викария. И письмо отправилось в путь вместе со множеством других. Я был поражен.

– Это ненадолго, – сказал мне викарий, когда мы вышли на улицу. – Скоро всю страну объединит телеграф. И тогда нам не нужно будет отправлять письма.

Отец Харингтон рассказал мне о переменах, произошедших в городе. Последние ворота были снесены двадцать пять лет назад, чтобы каретам и экипажам было удобнее выезжать на улицы города. Большой железный мост по частям доставили сюда по судовому каналу с металлургических заводов, расположенных на севере страны. Викарий показал мне Королевский дом увеселений на Хай-стрит, где когда-то стояли старые восточные ворота. В этом доме устраиваются «балы» – вечера танцев для состоятельных горожан. На месте доминиканского монастыря кольцом стояли красивые кирпичные здания – Бедфорд-Серкус. Плавно скругленные фасады домов на этой овальной улице словно обнимали прохожих и казались истинным оазисом в царстве прямых линий.

Мы шли по недавно проложенной широкой улице Куин-стрит, названной в честь английской королевы. Размеры и величественные пропорции домов на этой улице многое говорили об амбициях мэра города. Затем мы направились в замок – эти древние стены и ворота были мне хорошо знакомы. Старый ров, окружавший замок, превратился в общественный парк. Внутри замка находился городской суд. В этом городе стало так много публичного, что мне показалось: город вывернули наизнанку. Многое из того, что было личным, превратилось в общественное. Дома джентльменов и старые монастыри снесли, и на их месте появились общественные дома, церкви, библиотеки и больницы. Город открылся для своих жителей.

Викарий подвел меня к новому домику в своем приходе – на улице стояло пять таких домов. Здесь жили Пейшенс Мадж с дочерью Мэри.

– Пейшенс – бедная женщина, ей девяносто три года, – рассказал мне отец Харингтон. – Подумайте только, Джон, девяносто три! Представьте, сколько всего произошло за время ее жизни! Когда она родилась, мы пользовались старым юлианским календарем – вот почему вы считали, что сегодня семнадцатое декабря. В ее юности Америка была британской, мы отправляли туда заключенных. Капитан Кук еще не отплыл в Тихий океан. Никто и мечтать не мог о том, что поезд или корабль будет двигаться с помощью силы пара. А сегодня корабль Бранела «Грейт Вестерн» пересекает Атлантический океан менее чем за пятнадцать дней. Пейшенс родилась еще до Французской революции. Еще не был принят Закон о великих реформах. Почти вся промышленность работала на водяных колесах. Население Англии было вдвое меньше, чем сегодня. В Австралии и Новой Зеландии жили одни лишь аборигены. Никто не делал фотографий и не отправлял телеграмм… Англия делала лишь первые шаги из Средневековья…

– Отец Харингтон, я видел Эксетер девяносто девять лет назад, и город показался мне не менее странным. Каждый считает свое время уникальным.