Заложница командора

 — Ну как зачем? — Я запнулась. А действительно, зачем? Мужики ведь вроде не обращают внимание на излишнюю волосатость. Пространство вокруг меня плыло и гудело. Комната раскачивалась, словно при землетрясении. Хорошо, что килл стоял твердо на обеих ногах. Я чуть-чуть поерзала в его объятиях, устраиваясь поудобнее и со вздохом переспросила: — Зачем? Зачем… — Мысли путались. Язык повиновался с трудом. Но я все же старательно выговорила причину, по которой командору нужно было избавиться от волос на груди: — Так тебя целовать с волосами неудобно: они в носу щекочутся, и в рот набиваются.

 — Неудобно… целовать?..

Горячее тело подо мной неожиданно затряслось, как будто под током. И от этого мое самочувствие только ухудшилось. Я недовольно буркнула:

 — Да, неудобно. Неужели никто раньше не говорил? Стеснялись? Или боялись? А! Не важно. Напомни мне завтра — продемонстрирую. И стой спокойно, пожалуйста, меня и так тошнит.

Командор еще потрясся немного и успокоился. А потом и вовсе вздохнул:

 — Ох, Кара-Кара! Что ж ты так напилась? Тебе же завтра опять нужно в Центр. Ну, пошли я тебя отведу, ложись спать.

Кин

Каролина совсем обмякла у меня в руках. Идти она не могла, ноги ее почти не держали. И в любую секунду могла отключится. Обматерив себя всеми известными мне словами, я со вздохом подхватил тонкое тело на руки. Не стоило ей позволять пить это контрабандное пойло. Мог бы и догадаться, что девчонка намного слабее меня.  Да-а-а, Кинефрид, любовниц носить тебе приходилось, но вот чтоб не любовница оказалась у тебя на руках, это что-то новенькое…

Кара доверчиво положила голову мне на плечо и почти сразу отключилась. Неужели так доверяет? От девушки слабо пахло какой-то ягодой пополам с самогонкой, тухлый запах которой не спутаешь ни с чем, даже если захочешь. Ресницы слиплись, словно она плакала, и лежали длинными стрелами на бледных щеках. Неожиданно в давным-давно очерствевшей, как мне казалось, душе что-то шевельнулось. Какая-то странная тяга или тоска.

Дверь в ее спальню оказалась открыта, так что я беспрепятственно вошел внутрь и положил девчонку на кровать. Она, казалось, уже крепко спала. Но стоило только мне убрать от нее руки, как глаза землянки тут же распахнулись: мутные со сна и опьянения, ничего не видящие в полумраке. Но ищущие меня. Как я догадался? Очень просто: едва она только нащупала мою руку, как вцепилась в нее изо всех сил:

 — Не уходи! — Голос Кары, охрипший почти до неузнаваемости, резанул меня словно лазером по живому. — Я боюсь оставаться одна. Или ты тоже мною теперь побрезгуешь?

Это еще что за новости? Я осторожно присел на край кровати:

 — Кара, не говори ерунды. Никто тобою не брезгует.

Она полувсхлипнула-полувздохнула:

 — Брезгуете. Я теперь мутант. Чудовище. И никому не нужна. Но ты не подумай, я ничего не прошу, просто побудь со мной, пока я не засну.

Что-то до этой минуты неведомое толкнуло шевельнулось внутри меня. Словно загипнотизированный, я осторожно погладил землянку по мягким волосам:

 — Это чушь, Кара. Во-первых, ты не мутант, и никто не станет тобою брезговать. Ты очень красивая девушка. И любой будет счастлив, если ты выберешь его спутником жизни…

 — Даже ты? Ты бы на мне женился?

Я замер. Киллы никому не давали обещаний просто так. Но девчонка расценила паузу по-своему и тихо всхлипнула:

 — Вот видишь. Ты тоже мною брезгуешь. Потому что я — урод. А я не заставляю тебя на мне жениться. Просто прошу — побудь со мной. Мне сейчас очень плохо. Клянусь, я никому ничего не скажу! Твоя репутация не пострадает!

Землянка едва не плакала, и была такой трогательной, что я не смог ей отказать:

 — Ну хорошо, сейчас схожу оденусь, и вернусь.

 — Нет!

 — Кара, я голый. Тебе же первой будет неудобно…

 — Да что я там не видела! Все как у всех! Ложись.

Она подвинулась к самому краю, освобождая место мне. И я… взял и лег. Подожду, пока Кара уснет покрепче, и вернусь в свою комнату. А она наутро наверняка даже не вспомнит о своем маленьком приключении.

Каролина

Проснулась я по трем, нет, четырем очень уважительным причинам, когда за окном еще только серело. Во-первых, у меня зверски болела голова. Было такое ощущение, что ночью мою злополучную голову брали в аренду в качестве футбольного мяча. И теперь она, несчастная, гудела и вибрировала от пережитых ударов по ней. Во-вторых, мне было дико жарко и тяжело. Словно меня погребли под тонной сверхтяжелых и плотных одеял. Даже дышать было нечем. В-третьих, я жутко хотела пить. Во рту было так сухо, словно он у меня спекся навеки. Как будто я шла через пустыню, не имея ни капли воды. И последняя, но наиболее важная причина моего пробуждения — мне срочно требовалось в туалет. Потому что самый тяжелый фрагмент того, что лежало на мне, немилосердно давил на низ живота.

Не открывая глаз, чтобы не усилилась головная боль, я начала вывинчиваться из-под придавившего меня груза наружу. И вдруг…

 — Не вертись, еще очень рано, можно поспать.

Я замерла, не веря своим ушам. Старфф?! Откуда? И где? Что я вчера натворила?