Заложница любви

– Довольно! – крикнула она, отшвыривая двух женщин, оказавшихся у нее на пути. – Удовлетворены вы или нет, с меня хватит этой чепухи!

Без помощи Мириам, покинувшей комнату, Бронуин оделась за ширмой, как смогла, вне себя от возмущения произошедшим. Черт бы побрал Ульрика Кентского, его родственниц и их ожидаемых гигантских детей! Все равно у нее есть зеленый камень с Англси, и он сведет на нет все их старания. Сейчас камень надежно спрятан среди ее немногочисленных пожитков вместе с бесполезным оранжево-голубым плащом, который, как она надеялась, послужит правосудию. Если бы правосудие свершилось, тогда все повернулось бы иначе, но теперь она зависела от Ульрика Кентского и его матери-амазонки.

После рассказа леди Кент о своей первой встрече с Бронуин жених, поджидавший свою будущую молодую жену в большом зале дворца, вздохнул с облегчением. Он вполне мог бы и сам рассказать своим родственникам, что леди Карадок сложена пропорционально во всех отношениях, но решил избавить невесту от неловкого положения, в которое она попала бы, если б стало известно об их близости. Его мать чуть не задохнулась от смеха, рассказывая, как эта язвительная уэльская девица огрызалась, оказавшись лицом к лицу с его многочисленными невестками и тетушками. Но даже если бы мать высказалась неодобрительно, он все равно женился бы на Бронуин, хотя Ульрику было приятно, что леди Кент сочла девушку достойной ее сына, как по характеру, так и в отношении здоровья. Его отцу, покойному эрлу Кента, она тоже понравилась бы, думал Ульрик, не говоря уже о братьях, которые найдут ее такой же привлекательной, как…

– Леди Бронуин Карадокская! – возвестил герольд о приходе невесты. Ульрик вскочил, неожиданно почувствовав волнение и устремив взор на вход в зал. Сначала он закрыл глаза, не решаясь поверить в ту очевидную причину, которая заставила удивленно вскрикнуть и лордов, и леди, собравшихся за длинными рядами столов. «Этого следовало ожидать», – сурово выругал он себя. У входа остановилась, чтобы сполоснуть руки из предложенной слугой серебряной чаше, его нареченная. Одета она была лишь в рубашку тонкого полотна, бесстыдно облегавшую фигуру. Схваченная в талии пояском, рубашка обтягивала полные груди с гордо оттопыривавшими ткань сосками, затвердевшими от холодного воздуха. С грацией королевы Бронуин жестом отпустила слугу и с высоко поднятой головой направилась к королевскому возвышению так, словно на ней был самый роскошный наряд. Даже в мерцающем свете факелов и свечей ее одеяние оставляло мало простора для игры воображения, подчеркивая идеальные формы ее совершенного тела.

– Ну, скажу я тебе, какая награда достается тебе, Ульрик! – насмешливо заметил его старший брат, сидевший рядом.

– Ты с ума сошла? – обрушился на Бронуин жених, поспешивший ей навстречу.

Он сдернул с себя богато отороченный мехом плащ и набросил на молочно-белые плечи. Ругательства, неподходящие для ушей дам, уже и без того пришедших в ужас, срывались с его уст вперемешку с прочими неподходящими словами, сливавшимися в неразборчивое бормотание.

– Милорд! – обратилась к нему Бронуин с невинным видом, сделав большие глаза. – Может быть, вам стоит забрать свой плащ, а то, не дай Бог, простудитесь!

– Что?.. – Ульрик дал волю своему гневу. – Что это значит?

Бросив быстрый взгляд на королевское возвышение, где ее появление так же привлекло особое внимание, она пожала плечами.

– Я решила покончить со всеми вопросами насчет того, смогу ли я родить наследника Карадока, на случай, если вашей милости потребуется мнение не только ваших родственниц, но и всех прочих.

Насмешливо улыбаясь, Бронуин шагнула в сторону от онемевшего Ульрика и, завернувшись в плащ, вызывающе глянула на собравшихся.

– Что вы об этом думаете, ваше величество? Достаточно ли я женственна и здорова, чтобы отвечать требованиям, предъявляемым к жене знатного лорда?

Даже если король и ответил что-то на ее вопрос, Бронуин этого уже не слышала. До ее слуха донесся лишь львиный рык будущего супруга: Ульрик бесцеремонно подхватил ее под руку и устремился прочь из зала. Взрыв смеха за их спинами заглушался учащенным дыханием разгневанного жениха, а именно его гнева она и добивалась. Ни в коей мере не смущаясь, Бронуин не пыталась вырваться из рук Ульрика, обхватившего ее за талию медвежьей хваткой и тащившего под мышкой, – как барашка. Если без унижения в этом мире не обойтись, то пусть и Ульрик Кентский получит свою долю!

Когда рыцарь достиг подножия винтовой лестницы, ведущей в коридор, в котором находилась дверь в комнату Бронуин, им навстречу рванулась встревоженная Мириам.

– Вот, сэр, я пыталась отговорить госпожу от этого безумного поступка, но она была в таком гневе…

– Прочь с дороги, женщина, а то и тебе достанется!

– Ха! – рассмеялась Бронуин, когда они промчались мимо присмиревшей служанки. – Милорду не по вкусу его собственное лекарство! – она взвизгнула от обжигающего шлепка по ягодицам. – Невозможно подвергнуть меня унижению и ничего не добавить к перечню ваших пороков!

– Молчи, женщина, не то выведешь меня из терпения!