Заложница мафии (СИ)

А прошлое меня настигло. И теперь мне снова Давида мало, всегда будет мало… Ушел. Звонить ему не решаюсь, не стоит отвлекать, я много всего видела, не нужны звонки в такое время…

— Мама, — спросил Серёжка, хотя я думала, что спит. — Всё хорошо?

— Хорошо, милый.

Дверь открылась перед рассветом. Я вниз побежала, черёд три ступени прыгая, едва не упала. Он. Вернулся. На лице щетина снова, и ни тени улыбки. Но главное — жив. Ночь неожиданно холодная, на нем пальто, оно топорщится спереди, словно беременный живот.

— Живой, — выдыхаю я.

Пусть не мой. Сегодня все можно. Если не буду обнимать и целовать его сейчас, потом буду всю жизнь жалеть. Бросаюсь к нему, прижимаюсь крепко, "беременный живот" сердито фырчит и воет, прижатый моим телом.

— Сюрприз, — улыбается Давид.

Расстегивает пальто, вынимает Матильду и даёт мне в руки. Она привычно толстая, тёплая и тяжёлая. Целую её хаотично, она брыкается, требуя воли, я реву. Снова плачу, остановиться не возможно.

— Спасибо…

— Не залюби старушку до смерти.

Теперь — улыбнулся. Отпустила кошку, та потерлась о мои ноги, показывая, что рада меня видеть, и ушла обследовать квартиру. Серёжка утром будет счастлив, он спрашивал про нашу любимицу, а я не знала, что ответить.

— Ты был там, — констатирую я факт.

— Не забивай голову.

Смотрю ему в глаза. Шагаю ближе.

— Я имею право знать. Я не кукла, не ванильная пироженка. Я сильная. Скажи мне правду.

— Они мертвы, — устало говорит он.

Ночью мы любим друг друга так, словно эта ночь — последняя. Я стараюсь не думать о том, что так и правда может быть. Утром новости взрываются сообщениями о смерти губернатора. Безутешная Инга даёт интервью, в котором говорит о том, что нападавшие были в масках, и ни одного из них она не знала. Классическое заказное убийство.

— Я буду скорбеть по Мише вечно, — тихо говорит она. — Он был и останется лучшим и для меня, и для этого города…

А потом смотрит прямо в камеру. Она умная, и актриса хорошая, так что моральное удовлетворение в её взгляде вижу только я. И тем же утром к нам приносят конверт. В нем — результаты анализов.

— Это мой сын? — спрашивает Давид и крутит запечатанный конверт в руках.

— Да, — спокойно отвечаю я.

— Я тебе верю.

И, не открывая, бросает конверт в урну. Глаза закатываю, иду и достаю его обратно, надрываю, вынимаю результаты, разворачиваю сложенный лист.

— Я не позволю тебе иметь и доли сомнения. Поэтому ты сначала посмотришь, потом выбросишь.

Посмотрел. Улыбнулся, в губы меня поцеловал крепко. Судьба подарила нам ещё один день вместе. А потом ещё и ещё. Я считала часы до расставания, это все омрачало, моё счастье горчило на вкус. Только Сергей и Давид были счастливы. Ездили стрелять по банкам, устанавливали для Матильды домик, словно она тут навсегда останется. Из очередного похода на стрельбы сын вернулся задумчивым.

— Давид сказал, что он мой папа. Это правда?

— Правда, — с трудом выговорила я.

— Круто, — обрадовался он. — Надо всем сказать, что у меня папа бандит!

Обнял меня крепко. Хорошо быть шестилетним мальчиком — все легко и просто. А я все никак не решаюсь поговорить с Давидом о том, как нам быть дальше. Мы уедем. Будет ли он общаться с сыном дальше? Наверное, да…

Так прошла неделя. Тем вечером мы ужинали в ресторане. Отдельная ложа, предупредительные официанты, негромкая приятная музыка. Уже подали десерт, когда, словно из ниоткуда появился незаметный, невысокий мужчина и присел за наш столик.

— Добрый вечер, — любезно сказал он. — Приятного аппетита.

Давид кивнул, откинулся на спинку стула, ожидая продолжения, а я замерла. Я знала его голос. Это тот самый мужчина, с которым говорил губернатор в ту ночь. Теперь я видела его лицо, и понимала, что видела его раньше. С Виктором. Это были конфиденциальные встречи, и именно после них поступали самые сложные задания. То, с Давидом семь лет назад, как раз тот случай.

— Вы поесть или поговорить? — не очень любезно спросил Давид.

— Поговорить. Наш город остался без губернатора, и я скорблю вместе со всем народом. Но впереди новые выборы.

— И?

— Мы нуждаемся в сильном руководителе. Таком, как вы. Так почему бы вам не попробовать себя на этом поприще?

Мужчины смотрят друг на друга, и кажется, что взглядами было сказано куда больше, чем вслух. Наконец Давид расставляет точки над i.

— То есть сначала вы заказали меня Гараеву, а теперь, когда он благополучно почил, предлагаете мне его должность?

— Свято место пусто не бывает, — пожал плечами тот, кто стоя за чужими спинами, руководил всеми. — Он не справился, может, справитесь вы. Думайте.

Встал, уйдя так незаметно, словно и не было. У меня в горле пересохло, потянулась к стакану с водой, пальцы снова чуть дрожат. А Давид, как ни в чем не бывало, ложкой разлолил пироженное пополам — война войной, обед по расписанию.

— Ты ничего не скажешь? — не выдержала я.

— Скажу. Мне кажется, губернатору нужна жена.

Сердце пропустило несколько ударов, потом забилось с новой силой, ещё сильнее.

— Шлюха?

— По — моему, шлюха и бандит лучшее, что могло случиться с этим городом…

Эпилог первый.

Давид.

Наша свадьба была тихой.