Заложница мага

Мы закружились, но взгляд князя все равно не отпускал меня, вызывая дрожь во всем теле. Я забыла о шуме посторонних мыслей, о принцессе с ее опасной сделкой, об отце, старательно прячущем страх за единственную дочь, и растворилась в волнующей мелодии. Меня и князя словно связывала тонкая нить, не позволявшая разорвать зрительный контакт, что бы нас ни отвлекало.

Наконец музыканты убрали руки от наалей, и партнеры по танцу поклонились друг другу, благодаря за проведенное время. Я тоже сделала книксен, учтиво кивнув Грасалю, хотя меньше всего желала быть с ним вежливой. Князю явно казалось, что он нашел на меня управу, но даже прирученные животные иногда кусаются, чего уж говорить о людях. Шквал эмоций в душе порою может толкнуть на самые безумные поступки.

Я выровняла дыхание и сказала:

— Я потанцевала с вами. Теперь могу идти?

— Можешь, — процедил князь, и его глаза, показавшиеся мне до этого по-летнему теплыми, теперь стали напоминать холодное урановое стекло, добытое из серебряных рудников Сагасса.

Страж, одетый в парадную белую форму, отошел от места у стены, где лениво наблюдал за празднеством все это время, и, мгновенно среагировав, последовал за мной, будто шарнирная кукла в руках ребенка. Взгляд советника, скрестившего руки на груди, прожигал дыры. Я выпрямила спину, не показывая, что его действия имеют какой-то эффект, но на самом деле чувства бурлили в душе. Взбудораженная после дня, полного неприятных открытий, я чувствовала себя точно уличный актер, балансирующий на висящем в воздухе тросе.

Когда за спиной захлопнулась дверь, отрезая мир сверкающих огней и громкой музыки, стало немного спокойнее. Дамиан Грасаль — жестокий манипулятор, не думающий ни о ком, кроме себя. Об этом никогда нельзя забывать и не допускать мысли, что князь способен на сочувствие.

Я бросила взгляд назад, убедившись, что «тюремщик» все еще следует за мной по пятам. Страж застыл с каменным лицом, не проявляя даже признаков эмоций, и сдвинулся с места, только когда я пошла. Дойдя до своей комнаты, не отказала себе в удовольствии грубо хлопнуть перед ним дверью. Я знала, что бедный мужчина ни в чем не виноват, но злость на советника застилала глаза, мешая трезво мыслить.

Я шумно выдохнула и ненадолго сняла с головы диадему, давившую на виски. Без ее привычной тяжести ощущала себя беззащитной. Синие камни призывно блестели, точно упрашивая вернуть их на место. Услышав стук в дверь, я так и поступила и быстро поправила волосы.

— Заходите!

В комнату вошла Ксана.

— Я пришла помочь вам приготовиться ко сну, миледи.

Я поняла, что служанка появилась очень кстати. Платье, надетое на мне, было таким же красивым, как и неудобным. Сама я бы точно не смогла расшнуровать тугой корсет, но Ксана ловко это сделала.

Наконец я осталась в спальне одна и села на кровать, массируя гудящие ноги. Глаза закрывались от усталости, и я боролась с зевотой, бросая тоскливые взгляды на гобелен. Может, отец захочет меня увидеть?

Я залезла с ногами на постель и уставилась в пустоту, не в силах забыть лицо Гаруна, встретившегося со смертью. Странно видеть, как дух покидает тело. Не верилось, что Калунский уже никогда не сможет заговорить, прогуляться, потанцевать да или просто, как я, сидеть, разглядывая притаившуюся за окном полную луну.

Ее серебристый свет проникал через стекло, проливаясь густой краской на комнату. Наблюдая за тем, как он падает, я обнаружила на трюмо незнакомый предмет. Удивленно подошла ближе и поднесла его к окну, разглядывая новшество. Это оказался клош на золотистой подставке, в котором заточили темно-синюю фиалку с крупными бархатистыми лепестками. Она цвела, не источая запаха, запертая в своей тюрьме. В отличие от меня, растению из нее самостоятельно не выбраться.

Я прикоснулась к стеклянной поверхности и увидела, как возле моих пальцев разошлись кругами золотистые искры. Не стоило проявлять чудес эрудиции, чтобы догадаться, кто оставил цветок — только один человек снисходительно называл меня «фиалкой».

Хрупкое растение могло жить вечность в заточении, подпитываясь магией и не увядая. Вот только и вырасти оно тоже не могло — этому препятствовало заклинание. Стеклянный потолок лишал всякой надежды на хороший исход.

Нельзя придумать подарка лучше.

Глава 9

— Миледи!

Я перевернулась на бок, не разлепляя глаз.

— Миледи, проснитесь!

Нехотя подняла веки, в полусне слабо понимая, кому понадобилось меня будить. Ксана виновато потупилась, наткнувшись на раздраженный взгляд, и запричитала:

— Советник обещал скоро зайти. Вам нужно привести себя в порядок. Срочно! Он сказал, что не намерен ждать.

Я откинулась назад на подушки, точно обещая кровати скоро вернуться, и прикрыла глаза, сладко позевывая. Грасаль может и подождать. В конце концов, что за срочное дело потребовало поднимать меня с утра пораньше?!

— Миледи!

— Встаю, — пробормотала я, проникаясь жалостью к служанке. Если разозлю князя, его гнев прольется и на ни в чем не повинную девушку.