Заложница мага

— Ее высочество оказалась столь благодушна, что дала мне зачарованный кулон для смены личин. К сожалению, я сам не мог достать подобную вещицу — за мной неустанно следят. Но сердце принцессы растаяло, когда она узнала нашу историю.

Я мысленно хмыкнула. Сердце Шанталь способно потеплеть лишь по отношению к служителю Треокому, надевающему корону царства Льен ей на голову. Принцесса не ведает сострадания. Я прикусила губу, внезапно найдя настоящее объяснение неожиданной благосклонности, и потерла холодные ладони. Окно было уже закрыто, но в воздухе все еще витал призрак сагасской магии.

Шанталь помогла мне увидеться с царем, чтобы я предупредила о затевающемся в совете заговоре и попросила о милости приберечь место для ее протеже. Я закрыла глаза, представляя как изящная, с длинными худыми пальцами рука принцессы выводит строки послания, а сама она хищно улыбается, воображая будущее торжество над Грасалем.

— Хочу, чтобы ты знала, девочка моя: советник скоро будет повержен.

— Твоими бы устами, папа.

— Не бойся и наберись сил. Я понимаю, как тебе непросто.

— Дамиан Грасаль всегда мыслит наперед, — сообщила я, меряя шагами комнату. Это было правдой: князь недоглядел лишь в случае с «белым мором». Но в остальном его предсказания сбывались. — Даже сейчас, пока ты саботируешь главного советника, он не теряет времени даром.

— О чем ты?

Я прямо посмотрела на нахмурившегося отца, побуждая ощутить всю серьезность ситуации.

— Сегодня утром во дворец приехал человек, которому Грасаль надеется дать место в совете.

— Ты ошибаешься! — потрясенно выдохнул царь. Мысль о предательстве не приходила ему в голову, но после моих слов сомнения закрались в душу. — Это мой хороший знакомый. Он не подчиняется князю.

— Грасаль в курсе его кандидатуры?

— Да, но это ничего не меняет.

— Папа, ты ведь сам говорил: все действия князя имеют подоплеку.

Я не стала ничего больше доказывать, понимая, что он должен прийти к решению сам.

Шанталь удачно все обернула в свою пользу: представая перед отцом хрупкой и нежной принцессой, она не желала разрушать этот не без труда выстроенный образ и взвалила всю черную работу на мои плечи. Уговорить отца оказать доверие совершенно незнакомому человеку — непростая задача. А ведь протеже ее высочества даже не встречался прежде с царем, если не считать коронации… Глупо надеяться, что государь вспомнит, о ком речь. Даже я ничего не знала об этом лорде, кроме звучного имени.

— Папа, — я села на кушетку и, когда он последовал моему примеру, взяла за руки. — Ты ведь понимаешь…

— Да, Айрин, ты права. Прежде всего, между нами не должно быть недомолвок. В отличие от старого знакомого, дочь никогда не придаст.

Я ощутила укол совести, но не дрогнула. Решительность принцессы передалась и мне. Маленькая жертва во имя будущего спокойствия — разве это не простительно?

— Папа, я не единственная, кому можно доверять. Есть человек… Мне кажется, он вполне заслуживает это место.

— Помилуй Треокий, Айрин! Ты уж явно не знаешь аристократию Льен лучше меня.

Я мягко улыбнулась его словам.

— Это так. Но именно лорд Лейм скрасил мое пребывание в монастыре, — беззастенчиво соврала отцу, понимая, что мне не под силу уговорить его иным способом.

— Наш посол в Сагассе? Ты ничего не путаешь?

Демоны, Шанталь могла хотя бы предупредить! А я сама не успела ничего выяснить за прошедшее время…

— Именно он, папа. Иногда помощь приходит, откуда не ожидаешь.

— Хорошо. Я учту твое пожелание, Айрин, но не могу ничего обещать.

Я кивнула, понимая, что уже одержала маленькую победу. Ее высочество будет довольна… Вот только я сама не чувствовала ни радости, ни удовлетворения — ничего, словно с каждым днем в столице мое сердце все больше превращалось в холодный камень.

Отец наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Хотел бы остаться…

— Дела, знаю, — отрешенно произнесла я, а сама подумала, в кого превращаюсь. Даже расставание с отцом не вызывало сожаления, будто я смирилась с леденящей душу пустотой.

Я поднялась и крепко обняла родителя. Вот только не грусть разлуки подталкивала меня сильнее прижаться к Викару, а иное чувство — страх… Страх превратиться в подобие Шанталь, играющую с людьми, как с куклами, и давно утратившую вкус к жизни. Кажется, еще месяц назад эмоции были ярче, а чувства — крепче. Теперь я вдыхала терпкий аромат кожи отца, напоминающий о доме, и ничего не ощущала. Лишь закрывая глаза, видела, как свежий ветер гуляет по голой степи, поднимая выпавший за ночь снег…

Никакие переживания не трогали сердце. Я обнимала Викара, но не испытывала в этом необходимости, точно сделала больше по привычке, нежели по желанию.

— Даже ты уже другая, — с горечью сказал отец. — Когда мы отдались друг от друга?

Я хотела сказать, что три года в монастыре не прошли даром, но сдержалась. Викар подвел меня к стоящему на полу зеркалу и встал за спиной, положив руки на плечи.