Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме

Когда мы общались с Челси в тюрьме, я не обращала внимания на некоторые вещи. В тюрьме не принято раскрывать душу на полную. Там действительно живешь здесь и сейчас, потому что ты не вольна управлять своим временем. Много объектов внимания. Ты постоянно думаешь о еде, естественных потребностях, своем деле, своих близких и что происходит там, снаружи. Как же там идет жизнь без меня? Это звучит немного эгоистично, но всем время от времени приходят в голову такие мысли. Поэтому и судишь человека только по его поступкам в данное время. Прошлое можно выдумать – я неоднократно сталкивалась с этим. Множество историй в тюрьме проходило через сито моего сомнения. Я научилась ценить свое время и не размениваться. Не задумываться о том, говорят мне правду или нет, – я оцениваю только поступки.

Поэтому я ценила то, что делала для меня Челси. Веселила, поднимала настроение, давала важные и столь нужные впоследствии советы. «Не имей никаких привычек в тюрьме», «не ешь одно и то же, не показывай, чему в питании отдаешь предпочтение», «будь непредсказуемой» – все это мне пригодилось в Элисвилле, в Алабаме, где мне столько пришлось пережить. Без ее советов я бы не смогла избежать некоторых провокаций и ментальных ловушек. Но теперь, будучи на свободе, когда мои мысли не так скованы, я вижу шире. И по кратким воспоминаниям могу восстановить картину человека, с которым я была дружна, но не видела по-настоящему.

Почему она была так болезненно, остро, жестко цинична? Да, иногда это меня веселило, но порой в ее сарказме звучала самая настоящая боль. Будто у мощного ствола березы отрезали кусочек, чтобы напиться сока. Какая бы большая ни была эта береза, но она чувствует боль при надрезе и после. Она всегда уходила от вопросов про семью. Когда я говорила, как сильно хочу наконец увидеть маму и как ее люблю, она либо не комментировала, либо откалывала какую-нибудь циничную шуточку. Я поняла, что с родителями у нее нет большой связи, что у них разлад или что-то вроде того. Но не стала углубляться. Затем прочитала, что родители ее не жаловали, после развода в то время еще Брэдли успел пожить сначала с мамой, а потом с папой. И нигде не мог найти себя. И своего места в жизни. Я думала, что у Челси нет друзей в тюрьме, потому что она кажется надменной и излишне саркастичной. Но это всего лишь форма защиты человека, у которого и в жизни было крайне мало поддержки. Даже собственный отец не смог принять его таким, каким он был, и выгнал из дома.

Да, это действительно деликатная и несколько табуированная тема в нашей стране. Вопросы мужской/женской гомосексуальности и гендерной идентичности. В Америке к этому относятся гораздо проще. Порой даже чересчур, настолько лоббируя интересы меньшинств, что расклад весов уже шатается и так называемое большинство порой боится и шагу ступить, чтобы не получить обвинения в дискриминации. Все хорошо в меру. В тюрьме я общалась и даже приятельствовала с бисексуалками, лесбиянками и с трансгендером. Люди определяются поступками. Та же Челси была мужественней некоторых знакомых мне мужчин и женственней такого же процента женщин. Проблема была в том, что я встретила ее в момент становления женщиной. У нее были проблемы. Пол она сменила, уже получив самый первый срок. Но для полноценного результата ей было необходимо постоянно получать гормоны. А тюремная администрация далеко не всегда заботилась о подобных проблемах. То «забыли», то «не довезли». Все в американских тюрьмах встречаются с разного рода несправедливостями. Эти самые гормоны ей были положены по закону. Но закон в тюрьме, увы, зачастую имеет вариативную трактовку. А человеческий организм в процессе смены пола не страдает лишней предсказуемостью.

Поэтому Челси периодически вела себя вызывающе и излишне эмоционально. Как в той нашей ссоре из-за моего пазла с котятами. Она страдала от недостатка гормонов, из-за буквального внутреннего конфликта. Как-то раз я увидела, как она бреется. Из-за очередного простоя в приеме гормонов у нее вновь начали расти волосы на лице. Она старалась скрыть факт бритья, но как это сделаешь в тюрьме? Из-за постоянного вождения тупым лезвием ее лицо краснело, раздражалось – из-за чего раздражалась и она сама. Она холила и лелеяла в себе все женское. Она была очень горда своими новыми половыми органами, называла их designer vagina. Меня это и смущало, и забавляло одновременно – надо же такое название придумать. В ответ на мои улыбки она рассказывала, что кроется за этим названием…

Также она поведала, что в тюрьмах бывает с мужчинами до операции. Я-то полагала, что мужчин, которые сменили пол в тюрьме, не переселяют в женскую тюрьму до операции. А выходит, что нет. Их переселяют в женскую тюрьму и кормят гормонами, чтобы подготовить организм к операции и снизить либидо до минимума. Однако когда эти самые гормоны долго не привозят, то мужское начало просыпается. И случались казусы, когда этих будущих женщин в теле еще мужчин заставали в процессе полового акта с заключенными женщинами. Порой далеко не по обоюдному согласию.