Заложницы вождя

В воскресенье Борис Банатурский получил сразу две высокие награды за спасение доменной печи: «два куска» денег, в переводе с блатного языка на русский это означало «две тыщи», а также небывалый на комбинате случай — выходной день. Деньги для него мало что значили, зато выходной в сочетании с деньгами это уже было кое-что. Бориса осенила гениальная мысль пойти на привокзальный базарчик, что он и сделал.

«В ОБЛАВЕ»

Стоял первоапрельский волглый день, торгующего люду на «барахолке» оказалось предостаточно. Борис поначалу хотел купить две буханки хлеба, но передумал. Он робко прошествовал мимо баб, торгующих вязаными шерстяными носками и теплыми рукавицами, представил, как баско было бы ногам в таких носках, однако позволить себе такую роскошь не посмел. Немного постоял возле бойкого мужичка, который нараспев предлагал свой товар: «Клопы мигом подыхают, блохи с болью умирают, даже моль прочь улетает, хитрые тараканы опасаются, промеж себя кусаются. Теща спит спокойно, да и вы заживете вольно. Единственное натуральное наследство, верное средство против вшей, блох, тараканов и прочих немецких германов! Покупайте больше и потомству оставите в наследство!»

С острым любопытством прошел Борис мимо рядов, на которых шла оживленная торговля всяческой довоенной ерундой — зеркальцами, шляпками с перьями, цветными шарфиками. И вдруг Борис увидел то, что крайне было необходимо, о чем втайне мечтал. Женщина интеллигентного обличья, в старенькой беличьей шубе, продавала шикарную кофточку — розовую, с ажурными кружевами по вороту и рукавам. Борис даже глаза прижмурил: «Чудо! Настоящее чудо! Если денег хватит, куплю Эльзе в подарок!»

— Из какого, простите, материала? — деловито спросил Борис, протянул руку, чтобы пощупать ткань, но дама отдернула кофточку.

— Из шелка китайского, кантонского! — с вызовом ответила женщина, попробовала отвернуться, дав тем самым понять, что у нее просто нет времени заниматься пустопорожней болтовней, однако презрительно скривила губы, как бы говоря, тоже мне купец нашелся, на ногах едва стоит.

— А цена? — не отступал Борис, сердце его учащенно забилось: неужто заломит больше, чем есть у него?

— Мальчик, — укоризненно проговорила женщина, продолжая наметанным глазом выискивать богатых покупателей, — шел бы ты, милый, по своим делам.

— Хочу купить кофточку… для сестры ко дню рождения, — соврал Борис и почувствовал, что краснеет, — сколько просите за вещь?

— Тебе, сынок, вещь не по карману, — женщина впервые глянула на Бориса внимательно-изучающе. — Возьми для сестры что-нибудь попроще, из ситца.

— Да поймите вы, мне нужно обязательно купить кофту из шелка, лучше из китайского. — Он представил Эльзу в розовой кофте, и радостное тепло разлилось в груди.

— Я же тебе сказала, проходи, пожалуйста, — женщина досадливо отодвинула Бориса, — у тебя, как говорят местные чалдоны, в одном кармане — блоха на аркане, в другом…И потом, кофту я не продаю, а меняю на хлеб и на масло. У тебя есть хлеб? — Вновь пристально оглядела оборванца, седого, как старик, что-то вдруг остановило женщину.

— Сколько просите хлеба? — упорствовал Борис и, чтобы убедить даму в своей кредитоспособности, полез в карман за деньгами. «Две тысячи — не шутка, — подумал он, — хлеб продают рядом, тыща рублей буханка. Можно купить хлеб, а потом махнуть хлеб на кофту, и порядок».

Женщина открыла было рот, но…замерла, ибо на базарчике произошло некое движение. Борису показалось, что деревянные ряды вместе с разношерстным людом дрогнули, будто почувствовали некий подземный толчок, чтобы через секунду рвануться вперед. Оцепенение длилось секунды, где-то совсем рядом прошелестело одно слово: «Облава!». Опомнясь, покупатели и продавцы кинулись врассыпную, стремясь покинуть опасную зону.

Борис, отвыкший от гражданских порядков довоенного времени, не побежал. Стоял, будто истукан, в центре «толкучки». Никак не мог взять в толк, какая может быть облава и на кого в тыловом сибирском городе. Так и не успев разобраться в ситуации, оказался в тесном кольце хмурых, пожилых милиционеров и солдат в заношенных фуфайках. Молча, ничего не спрашивая, ничего и не объясняя, солдаты схватили Бориса за руки и повели к усталому командиру, возле которого уже скапливались задержанные.

Облава продолжалась недолго. У женщин и стариков документов не спросили, поверхностно обыскали и отпустили на все четыре стороны, а мужчин повели по узким окраинным улочкам, мимо частных домиков чалдонов, мимо землянок и бараков, где жили эвакуированные. Минут через пятнадцать их группа остановилась возле двухэтажного кирпичного здания. Это был районный военкомат. Оказывается, здесь их с нетерпением ждали. Пожилой командир с вислыми казачьими усами, ни о чем задержанных не расспрашивая, приказал построиться в одну шеренгу. Всего задержанных оказалось четырнадцать парней и один мужчина. «Казак», Борис так мысленно окрестил командира, сказал совсем не строго: