Залы моего дома (ЛП)

В отчете была единственная безобидная фраза:

Леголас Гринлиф (капитан) — легкие травмы, годен для выполнения обычных обязанностей.

Мой сын вернулся в бой и на следующий день попал в ежедневные отчеты с двумя сломанными ребрами.

Леголас Гринлиф (капитан) — травмы средней степени тяжести. Освобожден из целебных залов, одну неделю не должен перенапрягаться. Может вернуться к обычным обязанностям после одобрения целителя.

Но ирония в том, что чем серьезней травма Леголаса, тем больше он нужен на поле боя. Он один из самых одаренных воинов королевства, и его ранение обычно означает, что сражение было чрезвычайно тяжелым. А значит в бою нужны все опытные воины.

И часто мой сын не полностью выздоровев, уезжает.

Его отстранили от службы на две недели, и он два дня работал на оружейных складах, когда вернулся патруль с двумя тяжелоранеными воинами, и попросил о немедленном подкреплении. И наплевав на приказы целителя, мой сын опять сбежал на боле боя.

Меня проинформировали о его побеге, но было уже слишком поздно его останавливать, потому что он давно миновал ворота цитадели. К сломанным ребрам нельзя относиться легкомысленно, и я был раздражен и обеспокоен тем, что он бросился в бой, будучи тяжело раненным. Но он не первый раз так делает, и я очень сомневаюсь, что этот раз будет последним. Но все же когда я прочитал в вечернем отчете о его непослушании, в моей душе вспыхнул гнев.

Леголас Гринлиф (капитан) — оставил пост на оружейных складах, прямо нарушив приказ целителя и отправившись в бой на юго-западных границах.

Мне сказали, что своевременное прибытие Леголаса с небольшим отрядом помогло одержать победу, но за это пришлось заплатить. Если любой воин выйдет на поле боя раненым, то ему будет тяжелее защитить себя, а значит он может получить более серьезную травму.

Итак, два сломанных ребра превратились в три, и мой гнев из-за его безрассудства вспыхнул с новой силой.

И сейчас я кипя от гнева жду возвращения моего непоседливого сына. Я подогревал свою злость с тех пор, как он сбежал. Я жду за пределами залов исцеления, куда он должен прийти на осмотр.

В коридоре перед залами исцеления обычно ждут товарищи, члены семьи и знакомые раненых. Из-за моего присутствия все разбежались, но мне наплевать. Мне сказали, что мой сын не сильно ранен, а значит, его скоро отпустят в личные покои, где он может выздоравливать. А если Леголас в состоянии идти самостоятельно, значит, он сможет выдержать мой гнев.

Как только он выходит в коридор то сразу замечает меня и опускает руку, которую прижимал к сломанным ребрам. Он кланяется мне и снова прижимает руку к боку. Он бледнеет от боли, и на его лбу выступает пот.

— Ты оставил свой пост.

— В оружейных складах во мне почти не нуждались по сравнению с…

— Ты нарушил приказ целителя.

— Не было времени на переговоры об изменении этих приказов, когда требовалось…

— Ты подверг опасности своих товарищей, отправляясь в бой не до конца выздоровев. И приказы не предназначены для переговоров!

— При всем уважении, ваше величество, я не подвергал опасности своих товарищей. И если уж на то пошло, я считаю, что спас…

— Спас? — рявкаю я. — Твое высокомерие, Леголас, обернется для тебя гибелью. Ты поставил под угрозу воинов, даже если в конце концов, вы выиграли бой. Ты и раньше шел в бой, когда был ранен. Ты неправильно понимаешь свои обязанности, если думаешь, что нужен только для службы в армии, принц.

— Я не мог оставаться в стороне и ничего не делать! — огрызается Леголас. По глазам сына я вижу, что его собственный гнев бурлит на поверхности, готовый вырваться наружу.

— Значит, ты считаешь, что работа наших воинов на оружейном складе не важна? Ты отбросил все усилия наших целителей…

— Ты знаешь, что я не это имел в виду! — протестует Леголас. — Я не мог просто оставаться в стороне, когда нужен был на поле боя.

— Ты был не в том состоянии чтобы сражаться!

Глава залов исцеления, наш старый друг Маенор подходит к нам сложив руки в умоляющем жесте, без слов прося говорить потише. Он не осмеливается приказать королю или принцу понизить тон, но ему тоже нужно делать свою работу. Я коротко киваю ему, говоря, что мы все поняли, и он уходит.

Мы с Леголасом одновременно разочарованно вздыхаем, и он морщится от боли. Он заслужил нагоняй, но не получается долго злиться на раненого.

— Отец, — говорит он со вздохом. — Я слишком устал, чтобы спорить сейчас. Я просто прошу поверить моему слову, что я знаю сколько может выдержать мое тело. Я знаю, когда мне можно уходить, а когда оставаться дома, когда двигаться вперед и сражаться, а когда остановиться, чтобы исцелиться. Я был достаточно здоров, чтобы сражаться, и наша победа дала нам передышку. И я останусь дома, чтобы выздороветь, потому что понимаю, что мои раны серьезные. Я буду следовать всем приказам целителей и короля. — Он слабо и криво ухмыляется. — Вопреки распространенному мнению, ваше величество, я могу выполнять приказы.