Залы Штормового Предела

Спустя минуту сердце Шамур тяжело колотилось, а дыхание свистело в горле. Она уставала, движения замедлялись, и наверняка, несмотря на юность, то же самое касалось и Тази. Зато их противник казался всё таким же сильным и быстрым. Им нужно было победить его сейчас.

Проблема заключалась в этой проклятой чешуе, которая поглощала силу каждого удара. Единственным уязвимым местом создания, похоже, были глаза, но горгона защищала их так хорошо, что несмотря на упорные попытки, ни одна из женщин не смогла их поразить.

«Куда ещё?» - думала Шамур, отскочив назад, едва избежав удара, который должен был нанизать её туловище на рог. «Куда ещё я могу поразить его, чтобы удар был весомым?» Её память нарисовала скульптуру в том виде, каким она обладала в начале вечера.

Скульптор изобразил Ротовира верхом, положившего меч горгоне на спину. Если это место не исцелилось, когда зверь ожил, там может быть проплешина, свободная от чешуи.

-Отвлекай его! - крикнула она. Тази так и поступила, набросившись на чудовище с такой свирепостью, что не оставила себе права на ошибку. Один неверный шаг — и горгона вонзит свои рога в её внутренности.

Шамур сжала меч зубами, бросилась на чудовище сбоку и высоко подпрыгнула, схватившись за край его хребта подобно тому, как в более счастливые дни хваталась за подоконники или свисающие нити плюща, позволявшие ей вскарабкаться по стене.

Она нашла опору и подтянула себя вверх, оседлав горгону, как лошадь. Бык издал почти комичный звук удивления и повернул голову к ней.

Она искала полосу без чешуи и не могла найти её. Горгона, не в силах дотянуться до неё рогами, втянула в себя воздух. В следующую секунду чудовище выдохнет, но Шамур зашла слишком далеко и не собиралась оставлять свой насест. Она сомневалась, что тварь позволит забраться ей на спину во второй раз.

Она вывернулась и нашла проплешину у себя за спиной. Схватив меч обеими руками, она обрушила его вниз.

Бык закричал и замотал головой, его зелёный пар безвредно ударил в потолок. Затем чудовище рухнуло. Шамур торопливо соскочила и перекатилась, коснувшись пола.

Она развернулась, чтобы осмотреть горгону. Зверь лежал неподвижно, и через несколько секунд Шамур решила, что он мёртв.

На её лице заиграла улыбка. Было здорово знать, что она по-прежнему умеет пользоваться мечом. За годы женщина сомневалась, не оставили ли её старые навыки из-за нехватки практики. Очевидно, нет.

-Мама! - воскликнула Тази. Она так запыхалась, что дышала с присвистом, но изумление в её  голосе было явно различимо. - Как... где, когда ты научилась так сражаться?

Удовлетворение Шамур сменилось растерянностью. Понятно, что здесь уже ничего не поделаешь — можно раздавить паука и притвориться неловкой, но убить горгону — совсем другое дело. Однако именно этого вопроса она предпочла бы избежать.

-Сражаться я не умею, конечно же. В отчаянной ситуации я просто старалась, как могла. Полагаю, мне повезло, что уроки танцев и верховой езды сохранили мою гибкость.

-Это самое глупое, что я когда-либо слышала, - сказала Тази, поднимая свой метательный нож с пола. - Никто не обращается с оружием так как ты, без обучения и опыта.

-Ну, я наблюдала за тем, как фехтуют твой отец и братья, - сказала Шамур. Она взялась за обёрнутую кожей рукоять меча и с заметным усилием выдернула его из трупа горгоны. - Я пыталась повторять то, что делали они.

-Это груда навоза, а не объяснение!

Неожиданно Шамур заметила, что что-то изменилось. Почти наверняка изменилось к худшему, хотя в это мгновение она была рада всему, что поможет отвлечь внимание Тази.

-Музыка громче, - сказала она.

Тази нахмурилась и наклонила голову, прислушиваясь.

-Ты права. Подозреваю, что значит, что магия стала сильнее.

-Да. И тем важнее становится как можно раньше остановить эту оперу — до того, как она достигнет финала. Если мои подозрения правдивы, и опера сплетает какие-то чары, то встреченные нами странности — просто цветочки. Ягодки начнутся в самом конце.

По пути в заднюю часть здания и амфитеатр за ней они повстречали несколько тревожных чудес. Орк, которого Шамур оставила без сознания, пропал, оставив грязное, зловонное пятно, как будто он просто расплавился. По коридору парил звенящий тантан. Небольшие сосны росли из расплавленного потолка в одном зале, а в другом войско пегих бесов играло в мяч отрубленной головой. Театр Андета превратился в коралловое королевство с зелёной водой, в котором туда-сюда плавали неисчислимые косяки сверкающих рыб. Тази осторожно ткнула пальцем в дверной проём, а когда убрала его, кожа была мокрой.